Даниэль Вайс - Зеро Варош - первый виток спирали

Она не была уверена, слышит он ее или нет. И это очень ее расстраивало. Мари казалось, что она пришла сюда слишком поздно, и что мужчина уже полностью и окончательно замерз. Но неожиданно Джу крепко и даже слегка болезненно впился ледяными пальцами в ее запястье и заглянул в самое лицо.

– Я только что видел сон про тебя, милая мышка, – простуженным голосом прохрипел он, – Ты так долго шла там по темному бесконечному лабиринту. Все шла и шла, руководствуясь протянутой кем-то красной нитью, аккуратно сматывая ее в клубок. Скажи мне, я прошу тебя… Ты все же нашла из него выход? Нашла, мышка? Ведь нашла же?…

Его слова внезапно разбились вдребезги на абсолютно черные, как сажа, осколки и разлетелись, словно перья ворона, по сторонам. Мари вздрогнула от резкого звука бьющегося стекла и поняла, что снова оказалась в том темном, практически нескончаемом тоннеле, в котором была в самом начале сна.

На фоне тусклого пятнышка света, где-то в самом конце тоннеля, Мари увидела удаляющийся от нее силуэт. Эта была хрупкая фигура медленно уходящей вдаль женщины. Однако не просто какой-то незнакомой женщины… Мари никогда в жизни не видела своей мамы, зная ее лишь по нескольким фотографиям, но сердце девушки вдруг резко сжалось в комок.

– Мама!! – исступленно и громко закричала она, – Подожди меня! Мама, постой!!

Мари бросилась было бежать вдогонку плавно, но неумолимо удаляющейся фигуре, но ступни ног безнадежно забуксовали, влипнув в ставший неожиданно вязким асфальт. Причем они завязли в нем настолько сильно, что девушка едва не упала навзничь. Но, тем не менее, совсем не собираясь сдаваться, Мари упрямо продолжила идти, с огромными усилиями вырывая ноги из мерзкого асфальтового болота. Она отчаянно старалась двигаться дальше, не прекращая при этом громко кричать.

– Мама! Мама, пожалуйста, мама!! – срывая голос, словно смертельно раненое животное вопила Мари, размазывая неудержимые горячие слезы по собственным щекам.

И тут девушка неожиданно увидела, прямо у себя под ногами, красную нить. Мари отчаянно вцепилась в нее так, словно от этого зависела ее жизнь. Как это ни странно, но идти сразу стало гораздо легче. А через некоторое время девушка даже смогла бежать, на ходу наматывая путеводную нить себе на ладонь. Силуэт матери, тем временем, становился все ближе и ближе. И вот, наконец, Мари догнала ее, порывисто развернув за плечо к себе лицом.

– Мама?!

Но в следующее мгновение она поняла, что это вовсе не мама, а Энни. Испуганное родное лицо сестры покрывали блестевшие на щеках слезы. Посмотрев в глаза Мари с неимоверно глубоким отчаяньем, Энни вдруг разрыдалась еще сильней и горестней.

– Энни! – сгребла ее в охапку Мари, – Не плачь, родная, я прошу тебя! Что случилось?!

– Мне просто очень больно видеть тебя такой, Мари, – глотая собственные слезы, прошептала Энни, – Ты такая сильная, душа моя. И всегда была сильной. Но теперь ты так мучаешься, – ноги девушки беспомощно подкосились, и она наверняка упала бы навзничь, если бы Мари с готовностью ее не подхватила, – Прости меня, Мари. Это все моя вина. Ты же знаешь, я всегда была слишком доверчивой…

– Ты просто всегда была гораздо лучше, чем я! – горячо возразила Мари, отчаянно стараясь удержать все еще выскальзывающую из ее объятий сестру, – Ты всегда была такой доброй, открытой к миру и людям, такой нежной, заботливой и жизнерадостной. Я так сильно люблю тебя, Энни! Ты – самое ценное, что есть в моей жизни!

Энни вздохнула так, как будто из нее вдруг резко вышел не только весь воздух, но еще и душа. А затем все-таки выскользнула из объятий Мари куда-то вниз. Тщетно пытаясь ухватить неумолимо ускользающее от нее тело, девушка порывисто дернулась и сама неожиданно провалилась в какую-то черную глубокую бездну.

Через несколько секунд стремительного полета в ней, она вскрикнула, больно ударившись обо что-то спиной. В абсолютной пустоте бесконечной бездны висел гигантский деревянный крест, на который Мари и упала в результате своего полета. Едва не соскользнув с этого креста вниз, девушка отчаянно начала за него цепляться, рискуя сломать о жесткое дерево ногти до мяса. Немного запоздало Мари поняла, что была, при этом, совершенно голой. А ее отчаянные крики возвращались к ней каким-то искаженным, реверсированным эхом.

И тут, откуда-то сверху, на нее опустился огромный металлический гвоздь. Острие его уперлось девушке в солнечное сплетение и придавило, тем самым, обнаженное тело к кресту. Из глубин черной, бескрайней темноты до Мари вдруг отчетливо донесся звук стремительно опускающегося на этот гвоздь гигантского молотка. Ба-бах!! Невыносимая боль пронзила яркой молнией тело, и Мари, истошно закричав, мгновенно выключилась.