Даниэль Вайс - Зеро Варош - первый виток спирали

«Что это еще за чертов бред?!» – в ужасе подумала она, беспомощно озираясь по сторонам. И вдруг с удивлением поняла, что место одной из порушенных клумб занимает наполовину сгнивший гроб, в центре которого жухлые растения пробиваются сквозь рассохшиеся кости покойника. Неподалеку от всего этого, на сей раз прямо на проезжей части, Мари заметила растрескавшийся могильный камень, а рядом с ним еще пару крестов, один из которых заметно покосился набок.

«Да что за сумасшедший идиотизм здесь творится?! – не могла поверить собственным глазам девушка, – Это улица, вообще, или это кладбище?!».

Над могилами, расположенными на проезжей части, висел, немножко набекрень, разбитый остов светофора, что подсказывало девушке, что это, по-видимому, было все-таки улицей…

И тут в голове Мари внезапно что-то щелкнуло, и ее резко накрыл приступ сильнейшей апатии. Очевидно, мозг девушки просто-напросто устал без конца поражаться наблюдаемому вокруг бреду.

«Нет, все, я пас, – безразлично подумала она, продолжив устало и бесцельно брести вдоль по улице, – Я должна признаться в том, что не знаю, ни что мне делать, ни куда идти, ни что вообще здесь, на фиг, происходит…».

Ей просто нужна была небольшая передышка. Какое-то время, чтобы смириться с происходящим и собраться с силами для осуществления дальнейших действий. И единственным выходом для того, чтобы окончательно не сойти здесь с ума, было каким-то образом принять весь происходящий бред таким, как он есть. Ну и что же… Бред, так бред. Ведь каждый раз погружаясь в логику сна, мы начинаем ей неизбежно подыгрывать. И, наверное, именно это ей и следовало бы сделать сейчас…

Так, растерянно и апатично блуждая по пустынным, полуразрушенным улицам, Мари постепенно совершенно утратила чувство времени. К тому же неизменно серая, бесцветная реальность как нельзя сильнее к этому располагала. Однако в какой-то момент девушка заметила, что мир вокруг постепенно начинает темнеть. Туман на улицах медленно сгущался, приобретая все более темный тон, как если бы кто-то незаметно подмешивал в него черную краску. При этом создавалось противное ощущение, что его влажность становится все более плотной, осязаемой и маслянистой на ощупь, а звуки начали раздаваться так, словно звучат где-то глубоко на дне водоема.

Заметив это, Мари решила, что стоит найти убежище, чтобы переждать эту сгущающуюся тьму, которая, вероятно, была здесь в качестве ночи.

Полуразрушенные строения, окружающие девушку, не вызывали ощущения надежности и защищенности, поэтому она свернула в какой-то парк, если только можно было назвать так все эти кривые, колючие кусты, иногда прерывающие пустыми, поросшими жухлой травой пространствами. И вот, за очередной порцией непролазных кустов, на одном из пустырей она увидела небольшой каменный дом, который выглядел прекрасно сохранившимся. И даже кованые решетки на его окнах все еще оставались целыми.

«Может раньше это был какой-то музей?» – подумала Мари, обходя дом вокруг и пытаясь понять, сможет ли она как-нибудь проникнуть внутрь. В итоге девушка заметила, что одно из чердачных окон дома приоткрыто. Рискуя свернуть себе шею, Мари, шатко балансируя на остатках кованой решетки веранды, замысловато увитой ползучим растением, все-таки умудрилась попасть на широкий карниз, пройдя по которому, смогла добраться и до незапертого окошка.

Проникнув сквозь окно внутрь просторного чердачного пространства, Мари ненадолго затаилась там и прислушалась. Но было похоже, что в доме царит гробовая тишина. Поэтому девушка аккуратно закрыла окно и снова прислушалась. Не услышав ни единого звука и немного осмелев от такой тишины, Мари осторожно спустилась с чердака в сам дом, периодически освещая себе путь зажигалкой. Внизу девушка обнаружила покрытую чехлами мебель, облепленную гроздьями паутины, а на полу невероятно толстый, выглядящий девственно нетронутым, слой пыли.

«Если бы в доме кто-то недавно был, он неизбежно оставил бы тут свои следы», – размышляла Мари, стараясь, тем не менее, по возможности проверить каждый угол. Некоторые из комнат, при этом, оказались запертыми.

«Дверь снаружи тоже заперта, – вспомнила она, – По всем признакам похоже, что дом уже давно пустует».

На одном из массивных деревянных столов обнаружился тяжелый кованый подсвечник с тремя оплавленными свечами. Мари взяла его, на всякий случай, с собой, но зажечь, однако, так и не решилась. Она опасалась того, что кто-нибудь снаружи сможет заметить свет, идущий сквозь окна. Под одним из мебельных чехлов девушка обнаружила добротный кожаный диван и решила устроиться на нем на ночь.