Валерия Спасская - Время светлячков

Мне не было страшно. В последние мгновения жизни я готовила себя к этому Переходу, к этому тотальному одиночеству, и оно стало настоящим подарком для меня.

Всё обретало смысл. Я наконец-то осталась наедине… Сама с собой. Нескончаемый вихрь разрушал всё живое, а я грелась в его лучах, купалась в его безжалостной энергии.

Холод сковал насквозь, кто-то плакал; возникли люди, что-то значащие для меня в жизни, их образы — какими они остались в моём воображении; так вспоминаешь последнюю встречу с человеком, который умер. Но тут всё было наоборот.

Они плакали; прощались со мной. Вдруг стало темно. Глухие удары комьев земли, отдалённые всхлипы; я всё глубже погружалась в эту тьму; и наступала ночь. Я знала, что мне предстояло родиться заново, и хотела оставить всё лишнее земле. Скинув с плеч ненужное прошлое, как тяжёлый рюкзак, я кинулась к слепящему солнцу и оказалась в лучах Божественной Любви. Меня накрыло состояние вне слов и мыслей; осталось только чистое беспечное блаженство.

А потом была переправа, проводники, пещера; огни, священные танцы, и моё окаменевшее тело рассыпалось, превратившись в прах.

Всё замолкло. Моё существование прекратилось, осталась только Земля. Остались реки и деревья, поля, трава, цветы… Всё, кроме меня.

«Продолжайте дышать. Не останавливайтесь!» — голос наставницы глухим булькающим эхом доносился будто из-под воды.

После выдоха прошло так много времени, а естественная потребность вдыхать растворилась в спокойствии смерти. Личная реальность отдельной человеческой жизни утратила основу: мир продолжал существовать, но в нём больше не было меня.

Невероятно трудно было заставить себя сделать вдох, внимая словам наставницы. Практически невозможно. Прижав к груди магический предмет, мы неохотно возвращалась в тело и наполняли его новой жизнью. Как младенцы, преодолевшие трудный переход, мы изумлённо взирали на этот новый удивительный мир.

Слов не было, слёз — тоже, но зато чудо жизни предстало перед нами в первозданной чистоте и ясности, свободное от страхов и былых иллюзий. Мы танцевали, как безумные, поздравляя друг друга с рождением.

— Следите за знаками. — сказала Афродита, — сейчас вся ваша жизнь начнёт стремительно меняться.

Затем мы стояли в кругу молча, взявшись за руки, и моя рука утонула в тёплой ладони Яра… я слегка сжала её и ощутила, как энергия электрическим разрядом проникла в моё тело, распространившись внутри пульсацией тепла и беспричинной радости. Не знаю, было это связано с практикой или с ним лично. Мы смотрели друг другу в глаза и улыбались. Он чуть заметно кивнул мне и будто не хотел убирать руку. Остальные уже пошли собираться, а мы всё стояли и молчали. Потом он глубоко вздохнул и разжал пальцы; но мне не хотелось его отпускать.

(Уже который раз рядом с ним какие-то странные состояния…)

Яр поднял глаза, он улыбался, и я не могла перестать смотреть на красивый плавный изгиб его тонких, но чувственных губ.

— Теперь мы — новые люди, — сказал он.

— Ага, — согласилась я, чувствуя одновременно радость и страх.

В воздухе вокруг нас словно дрожали невидимые нити энергии…

…Что-то пришло в движение, я не знаю, плохо это или хорошо, но его уже не остановить.

* * *

Лара спала крепко. Ничего не помнила. Высыпалась быстро. Последняя выставка прошла как в тумане.

В воскресенье зашла Злата, вся в слезах.

— Что с тобой? — спросила Лара.

На самом деле она почти ничего не знала об этой хрупкой светловолосой девушке, казавшейся такой сильной и уверенной в зале, а сейчас совершенно разбитой и растерянной. Лара пришла к ней однажды на занятие по йоге, но они обе сразу ощутили некую связь друг с другом. После занятия Лара осталась, чтобы задать ей какой-то вопрос, и Злата пригласила её на семинары, которые «не для всех». Сейчас она сидела рядом, плакала молча, а Лара не знала, как ей помочь.

До сих пор она воспринимала Злату как учительницу, наставницу, богиню — кем же она была на самом деле?

— Этот семинар — особенный, — сказала Злата сквозь слёзы.

— Хочешь чаю? — спросила Лара, не зная, что ещё делать.

— Давай. Зелёный? — Злата подняла ясные голубые глаза, в которых было столько боли, что все мысли и вопросы тотчас исчезли из головы Лары.

Она автоматически заварила чай и села напротив.

Слова родились не сразу. Злата пила глоток за глотком, вытирая слёзы, не глядя на Лару, а потом, сжимая тёплую чашку в ладонях, как спасение, проговорила тихо, но отчётливо: