Кристиан Винд - Нечто из Блэк Вудс [publisher - SelfPub]

– Все готово. Билл Уайтингс охотно согласился сотрудничать и помочь рыть землю… Ты отыскал место захоронения?

– Да, – детектив кивнул и вытащил из багажника лопату, слегка покачав ее в ладони, будто пытаясь определить вес. – Можем начинать.

Я обернулся, упершись зрачками в спину, обтянутую клетчатой курткой, по-прежнему торчащую из-за переднего сидения, и прокричал:

– Вытаскивай свою грязную задницу наружу и принимайся за работу.

В салоне послышалось невнятное бормотание, а затем до моего слуха донеслись приглушенные ругательства, и сердитый бас просипел:

– Чтоб ты сдох…

– Ты что-то сказал?

Я посмотрел в подернутое хмельным румянцем лицо Уайтингса, но тот лишь еще больше нахмурился и злобно сверкнул глазами.

Молча двинув к открытому багажнику, от недолго порылся в нем, после чего вытащил еще одну лопату и угрюмо поинтересовался:

– Где копать?

Рид махнул рукой в сторону указателя, на котором продолжал сиять фонарь, разрезая своим желтым глазом небесную мглу.

– Сперва уберем табличку. Останки должны быть где-то под ней.

Вооружившись инструментами, мы трое двинули к знаку, печально накренившемуся вбок.

Снег, редеющий с каждой минутой, в конечном итоге совсем перестал. Даже ветер затих, оборвав свою песнь на самой высокой ноте. Казалось, вся округа замерла в напряженном ожидании, тайно подсматривая за нами из темноты.

Подернутый хилым рассветом небосвод равнодушно расплывался над нашими головами, не слишком торопясь нести утренний свет в это убогое, мрачное место.

***

– Черт, – я в сердцах швырнул лопату на землю и потер саднящую ладонь, на которой красовался большой кровавый мозоль. – У нас есть пластырь в аптечке, Рид?

Он молча покачал головой и вытер рукавом блестящий от пота лоб.

– Что случилось, детектив? – злорадно поинтересовался Уайтингс, как ни в чем не бывало продолжавший протыкать острием лопаты мерзлый грунт. – Ты сломал ноготок?

Я окатил его холодным взглядом и тяжело вздохнул.

Мы рыли землю уже несколько часов, углубляясь в каменистую почву все глубже и глубже. Сверху, где я сейчас топтался, уже красовалась насыпь высотой в человеческий рост. Но скелет по-прежнему оставался где-то внизу, не торопясь скидывать многовековое покрывало и обнажать свои старые кости.

Уайтингс бодро раскапывал яму, словно не зная усталости, пока я, выбравшись из рытвины, с досадой растирал ноющие от боли кисти и тайком дул на горящие пальцы, покрытые большими пузырями, кое-где уже успевшими полопаться.

Рид, оставшийся внизу, уже не так охотно вонзал лезвие в твердую поверхность, все чаще останавливаясь и делая перерывы. Его теплая куртка валялась наверху, безжалостно сброшенная еще в самом начале раскопок. Теперь его торс обтягивала лишь тонкая ткань рубашки, успевшая намокнуть и покрыться расплывающимися темными пятнами.

Единственным, кто орудовал лопатой так же резво, как и в самом начале, был Уайтингс. Именно благодаря его стараниям яма становилась все глубже с каждым часом, а куча земли наверху исправно росла ввысь.

– Миллер, ты уверен, что там вообще что-то есть? – воткнув лопату, Рид устало оперся на ее рукоять и посмотрел на меня снизу вверх. – Что, если мы ошиблись?

– Я так не думаю.

– Да, но… – он вздохнул и потер натруженные ладони. – Вдруг это всего-навсего местная сказка, выдумка?

– Что ты хочешь услышать от меня? – раздраженно и слишком резко спросил я. – Что никаких костей в яме мы не найдем? Что Ник Лаффер обречен на смерть? Или, быть может, что мы напрасно затеяли всю эту возню и нам стоит вернуться в город, собрать свои вещи, прихватить твоего полудохлого кота и поспешить обратно в Вашингтон?

– Тапиока кошка, а не кот, – машинально поправил Рид.

– Да мне плевать.

Из рытвины донесся приглушенный смешок. Выпрямив спину, Уайтингс с интересом следил за нашей словесной стычкой, поглядывая то меня, то на моего напарника.

– Запахло жареным, – едко заметил он, и по его губам скользнула издевательская усмешка.

– Уж лучше жареным, чем твоим несвежим дыханием, – процедил я. – Копаем дальше.

Я спрыгнул в яму, схватил брошенную лопату, и вонзил ее в плотную почву. Мои разодранные в кровь ладони тут же отозвались болезненной пульсацией. Сжав покрепче зубы, я уперто погружал острие – снова и снова, глубже и глубже, пока по деревянной рукояти не засочились большие красные капли.

– Миллер, это безумие, – Рид с опаской покосился на мои багровые ладони. – Пора остановиться!