Дмитрий Костюкевич - Жуть-2

Песок полностью застлал окна и продолжал сыпаться, но пассажиров это как будто не беспокоило… Был ли кто-то ещё в этой тьме с зелёными и красными глазами? Артём боялся протянуть руку, чтобы найти руку сына или Нелли, потому что был уверен, что не найдёт ничего, кроме пустоты.

Или песка.

Или…

Он очень любил сына, но в этой темноте не было места любви. Она высасывала всё, оставляя лишь страх.

« Человек в синей футболке по-волчьи… »

А потом на крышу автобуса кто-то упал… запрыгнул — сначала передние лапы, затем задние — и закричал…

Артём дёрнулся во сне и открыл глаза.

Нечеловеческий крик той твари, что запрыгнула на крышу автобуса, оказался гулом ТЭЦ.

Сквозь гул пытался пробиться звонок домашнего телефона. Переносная трубка лежала на подоконнике — вчера вечером Нелли отчитывала его за поход на стройку («Эх, Маугли, Маугли, сдал отца»). Артём протянул руку, но не дотянулся. Пришлось вставать с кровати.

Не успел он нажать на «ответ», как голос Маугли сообщил:

— Па, мне сон страшный приснился! Там ты был… плохой.

— Злой?

— Нет. Плохой.

— Что-то плохое делал? Пугал тебя?

— Мы гуляли по стройке. Я шёл, шёл и случайно провалился в дыру. Там такая дыра… А ты не помог мне, пошёл дальше. А я звал: папа! Папа!

— Ну, это был не я.

— Ты был!

— Это ведь сон. Просто похожий на меня образ. Но ты ведь знаешь, что я бы никогда так не поступил. Сам бы в дыре остался, но тебя спас.

— А я сам спасся! Знаешь как?

— Как?

— Самолёт низко пролетал, я схватился и долетел до дома.

— Прямо спецназовец.

— А знаешь, что я делаю, когда плохие сны снятся?

— Что?

— Просыпаюсь!

«И я тоже», — подумал Артём, плетясь на кухню.

Трубку взяла Нелли. «И за ночные кошмары сейчас получу…» Но Нелли спросила, может ли он сегодня вечером забрать Маугли. «На ночь?» — «Да, на ночь». — «Что-то случилось?» — «Нет, просто приезжает Танька… Помнишь Таньку? Моя одноклассница, в Эмиратах третий год работает». — «Понял. Хорошо».

Он кинул трубку рядом с мойкой, поставил на огонь чайник (на дисплее духового шкафа значилось «11:04»), почистил зубы, вернулся на кухню со смартфоном, упал на стул и стал копаться в Сети.

Что там писали про радиацию? При чём здесь радиация?

«А радиация при всём…»

Артём выключил чайник, сыпанул в заварник зелёный с манго, залил кипятком и вернулся к телефону.

«…общественность уверяют, что радиации в новом микрорайоне, строительство которого ведёт компания «Криттерс-Херек», нет.

Перевалкой радиоактивной урановой руды более полувека назад занимались военнослужащие. Тогда это место называлось «Объект 603». Урановую руду везли через Польшу с чехословацких рудников. На «Объекте 603» её перегружали (из-за разной ширины колеи) и отправляли на советские обогатительные заводы. С открытых платформ уран сыпался на землю, платформы обмывали.

В 2002 году лакомый кусочек земли решили вернуть под застройку. В 2005 году была выполнена дезактивация объекта: загрязнённый грунт (содержание радона превышало фоновый уровень в сотни раз) и опасный мусор вывезли. На этом процедура санации завершилась. Однако главный санитарный врач области уверяет, что сейчас фон нормальный, ссылаясь на точки замера по строительной площадке».

«Чернобыль пережили, — подумал Артём, — и это переварим, так?»

«Независимые экологи бьют тревогу. Несмотря на то, что „Объект 603“ по-прежнему опасен для города, на пустырях возводятся офисные и жилые здания. Здесь живут, гуляют с детьми. По мнению экологов, радиоактивная пыль могла разноситься ветром. Карта замеров, сделанная Институтом радиологии, показала аномальные зоны повышенного радиационного фона, самое большое пятно расположено…»

Прихлёбывая чай, Артём стоял у окна и смотрел на слепое здание. Потом на ТЭЦ. Потом снова на слепое здание.

На экране телефона возле «Отец» плясала зелёная трубка.

— Привет, пап, — сказал Артём.

— Привет. Я тут Романыча в городе встретил. По твоей просьбе…

— Ага. Па, а ты знал, что у нас в городе урановую руду грузили?

— …сейчас трубку дам, сам расскажет.

Вопрос Артёма повис в воздухе — трубка перекочёвывала к Романычу, главному инженеру проектной организации, в которой работал отец. Впрочем, конечно, отец знал. Артём понял, что и до него что-то доходило, долетало — про урановую свалку, про остаточную радиацию. Только тогда он жил на другом конце города.

— Артём, приветствую!