Виталий Ячмень - Маленькое счастье (СИ)

– Андрей, ваше согласие мне уже и не нужно. Она согласна. А это перевесит уже все ваши «несогласия». Я думаю, что родители тоже согласятся пойти на это, только бы вылечить дочь. Вам тоже рекомендую согласиться, вам так будет легче пережить случившееся. Знаете, как говорят: вам нужно это принять. Увы, но это так.

Андрей посмотрел на жену, которая сидела рядом с ним и молча смотрела в пол. О чём сейчас могла думать Наташа, ему даже сложно было предположить, но, хотя бы, она не смотрела на него с укором, чего он так боялся. Похоже, как это назвал врач, жена приняла то, что с ней происходило, и Андрею придётся тоже это принять. По крайней мере, очень обнадёживали слова о лечении, так что есть шанс, что жена ещё вернётся к ним в семью здоровым человеком. Только что теперь говорить людям?

Сергей Петрович куда-то позвонил и в кабинет зашли несколько человек в белых халатах. Он, посмотрев на Наташу и на Андрея, вздохнув, произнёс:

– Если вы не против, то я бы попросил вас пройти с этими людьми. Они запишут ваши данные, если не все сможете вспомнить, то ваш муж придёт и дораскажет оставшуюся информацию. А сейчас, я бы хотел поговорить с ним один на один.

Наташа, молча, поднялась, даже не посмотрев в сторону мужа. Андрея это зацепило, но, исходя из ситуации, в которой оказалась жена, он переборол себя и не стал акцентировать на этом внимание. Её забрали вошедшие мужчины, и когда закрылась дверь, он снова посмотрел на врача.

– Неужели это правда? Вы уверены в этом?

– Да, Андрей. Хоть вы и усомнились в моей квалификации, но я в этом уверен.

Ему стало стыдно за свои слова и теперь, когда Пархоменко сделал на них акцент, внутреннее терзание усилилось. Хотелось что-то сказать этому человеку, извиниться перед ним, но тот опередил Андрея.

– Как я понимаю, вас мучают ваши слова? Не переживайте. Не вы первый, и не вы последний кто говорит мне что-то подобное. Я уже привык к этому. Вопрос у меня в другом. Когда, по вашему мнению, начали происходить эти изменения в поведении вашей жены? Когда она стала по-другому реагировать на свою дочь?

– Я присматривался к ней, так как начал подозревать у неё психическое расстройство, но я так и не поверил в это до конца. Жаль, ведь многое можно было бы исправить… Вы понимаете, это произошло как-то внезапно. Хотя… Теперь я не уверен и во внезапности происходящего. Она уже не один год, как мне кажется, странно реагирует на нашу дочь. Но опять же, смотря, что называть странным. Я не припомню особо ничего интересного, но Наташа, действительно, вела себя ни как любящая мать. Но, скорее всего, это тоже было не всегда… Чёрт, да я уже и сам запутался… В последнее время, это стало очень явно видно, но… Я не знаю, не могу точно сказать. Ну, пусть будет год, или около того.

– Понятно. Редко кто замечает это за своими родственниками. Очень часто болезнь движется очень медленно, и мы не понимаем, что наш родной человек от чего-то страдает. Он может говорить какие-то странные слова, делать странные вещи, но мы воспринимаем их как игру, или просто баловство. А бывает и так, что человек живёт в своём собственном мире, а мы про это даже не догадываемся. Вот так и живёт он всю свою жизнь с воображаемыми друзьями в этом мирке, а потом его как прорвёт… И выливается всё то, что накопилось, на окружающих людей, но чаще – на родственников. Хотя, многие всю жизнь в этом мирке так и живут. Ваша жена употребляла наркотики?

– Что? А, нет. Не знаю… Сколько я её знаю, она их не употребляла. Может в очень ранней молодости.

– Хорошо, – Пархоменко что-то отметил в своём блокноте, – а больные психическими заболеваниями в роду были? Или это лучше у Василия Александровича узнать?

– Давайте лучше у него. Мне о таком не известно. Они ни разу не упоминали о таких родственниках. Так что даже не представляю, но мне, кажется, что нет.

– Нет, или не было? – доктор обозначил лёгкую улыбку на своём лице. – Это многое меняет на самом деле. Очень часто мы не знаем о таких людях в наших семьях, так как это не принято распространять, даже среди родных и близких. Тем более, болезнь может протекать в очень лёгкой форме, и окружающие могут просто этого не замечать. Больной, в это время, живёт своей обычной жизнью и считает, что с ним всё хорошо. Так что, не знать о таких людях в своём или чьём-то роду – это нормально. Немного глупый вопрос, но, тем не менее: она йогой занималась?

– Нет. А что, это тоже влияет?

– Бывали случаи и в моей практике… Часто, занимающийся йогой человек, у которого началось развитие заболевания, просто усугубляет своё состояние постоянными медитациями и уходами в себя. Ну, раз не занималась, так и запишем. А как вы с ней общались в последнее время? Ну, я спрашиваю про этот год, о котором вы мне сказали. Вы вели себя с ней, как с больной? Или, всё же, старались не выдавать своих догадок?