Евгений Бабушкин - Пьяные птицы, веселые волки [litres]

Говорят, все мои сказки злые: шёл, упал, убился. А что делать, если всё так и происходит. Так и происходит всё. Ну, в этот раз я решил, что всё произойдёт по-другому. Что привезу ей конфету на палке, три колечка, по кольцу на пальчик, и каблучки, чтобы цокать.

Знаете, мечтал, удочерю, вывезу из этой степи в наши края. Всё же у нас ну хотя бы не горит ничего, давно сгорело. Я бы эту девочку любил бы. Отдал бы её в музыкалку по классу баяна. У меня же все условия. Квартира на окраине. Стены выкрашены зелёным и испачканы красным, чтобы было похоже на степь в цвету. Всё у меня нормально. Пол, потолок, стена, стена, стена.

Мы уже с той, с её тётей, всё спланировали. Знали, где сами ляжем, куда её положим, девочку-то. Но, понимаете, я полжизни наклеивал бумажки на стекляшки, ну, или что-то вроде, и тут как раз опять потерял работу. Денег совсем не стало. А когда денег совсем не становится, это как пол, потолок, стена, стена, стена.

И мы вот что придумали. Отлично мы придумали. Что мы возьмём девочку как бы в кредит у неё же. Это ведь всего лишь одна почка. Она пригодится другой, счастливой девочке, чтобы продлить её счастье. А нашу, плохонькую, мы переправим за почку сюда. Я на остатки куплю шкаф, чтобы она в него потом пряталась. Кровать, чтоб она по ней потом каталась. Стул, с которого она потом прочитает стихи о счастье. Себе – куртку. Вы понимаете меня? Понимаете? Я же всё хотел нормально сделать. И операция-то была простая. Но это же степь.

– Так, погоди, – сказали из зала. Я не понял кто. Просто кто-то. – Так, погоди. Это всё правда?

– Каждое слово. Я же тут.

– То есть адрес у этой девочки есть, имя и фамилия?

– Были.

– Были?

– Были. Ну, и есть. У мёртвых тоже есть адреса.

– Так вся эта мясорубка – правда?

– Неделю вертел, чтобы вы спросили.

– А ещё есть?

– Что?

– Девочки такие. Которых мучают.

– Целый мир.

И тогда на сцену вышел человек, и в руках его была винтовка.

– Кипарис посвящён Плутону, то есть покойникам, но не вам, пока ещё не вам. Кипарис убил оленя, а после одеревенел, чтоб горько плакать, как вы сейчас, как вы. Из кипариса сколотили ковчег, чтоб все спаслись, и вы тоже будете спасены. Кипарис, наконец, – это просто красивое дерево. И звучит хорошо: кабаре «Кипарис»! Но позвольте напомнить правду. Мы находимся в отдельно стоящем убежище первого класса с расчётной нагрузкой избыточного давления ударной волны 5 килограмм-сантиметров на сантиметр квадратный. С защитой от поражающих факторов термоядерного оружия. Убежище оборудовано медицинским пунктом, фильтровентиляционной камерой, дизельной электростанцией и продуктовым складом. Влажность 70 %, температура 23 градуса, содержание углекислого газа не более 1 %. И мы можем хоть век рисовать на стенах цветочки, а цифры останутся прежними. А ещё тут есть резервный склад оружия, он за той чёрной дверью направо от бара, и сегодня, только сегодня там не заперто.

Человек поднял винтовку, и пули полетели в небо, но заколотили по потолку.

– Всё п-п-просто, – сказал человек. – Теперь сами.

Люди встали, и были их тысячи тысяч, но это мне, наверно, показалось, потому что под землёй темновато всё-таки. Люди взяли оружие. Люди пошли. Я тоже пошёл, человек среди прочих, в свистящую зеленью ночь. В хрустящий листьями холод. В лёд, в лёд, в лёд. В тёплую талую воду. Шёл и думал, шёл и думал, шёл и думал, что если мы спасёмся – да, если мы спасёмся! —

отличная

выйдет

сказка.

Играют: Ваня, Вика, Виола, Вован.

Место: где угодно.

Время: примерно сейчас.

Ваня. Это не со мной было. С одним человеком. Но спою, как будто со мной. Еду я из Мурманска в Адлер.

Вика. Что за Мурманск?

Ваня. Такое на севере.

Виола. Что за Адлер?

Ваня. Такое на юге.

Вика. Далеко ли?

Ваня. Не мерял.

Виола. Долго ли?

Ваня. Садишься в зиму, выходишь в лето.

Вика. Ууууу!

Ваня. А в окне Россия. Три дня в одних носках. Колёса стучат. Купе трясёт. Паузы, полустанки. И всему кругом конец. Ищут люди, что продать. Ждут на платформе с добычей. Рыба-ягода. Рыба-ягода.

Виола. Фрр-чих. Не люблю рыбу.

Вика. Фрр-чих. Не люблю ягоду.

Ваня. Слушайте дальше. Ночь. Тут – всё – как – дёрнется! И никакой рыбы-ягоды. Вообще ничего. Ждём. Проводница бежит по проходу. Голая почти. Груди у неё – как луна.