Андрей Уткин - «Кровожадные мутанты» или «Возрождение вампиров» [СИ]

— То есть, ты тоже уходишь? Вслед за этим своим Макджеффри?

— Да, я как та нищенка. Пойду «просить милостыню». Но не за Макджеффри, а потому, что я теперь инфицированный и мне не канает болтаться с пустышками.

— С кем?

— С сосками-пустышками! Плохо слышишь, что ли?!

— Да будь с нами! Зачем тебе куда-то уходить? Вот не понимаю…

— А вдруг я кого-нибудь заражу? На фиг вам это надо. Вы сектанты, у вас вампирофобия или гемофобия… тьфу… ну, то есть, вы «отключаетесь» при виде крови. На фиг мне вас потом приводить в чувства, да работать сиделкой. Ты же про это говоришь? Думала, что у меня какой-то особенный талант сиделки. Да?

— Ну ладно, иди, если ты так решил.

— А что я должен делать?! — чуть ли не плача вопил Рич. — Может, ты специально всё спланировала: натаскала на меня этого пидовку… И что дальше? Я должен теперь перекусать вас всех, то есть сделать вампирами, ибо в этом и состоит мой «сокровенный талант»? Если так, то ты просто слабоумная: сама не фига не соображаешь, а только всё время учишь!

— Интересно, кого ты собрался «поперекусать», если сам точно не знаешь, настоящие мы или ненастоящие вампиры, — хохотнула Джулия, — а судишь о нас только лишь по сплетням какого-то паршивого гомосексуалиста!

— Да пошла ты…

— Сам пошёл, — ещё раз она хохотнула, — ты же, а не я собрался уходить. А то пойди — всех и каждого в отдельности пошли на три буквы?

Как только Ричард ушёл от Джулии, то сразу почувствовал эйфорию. Хотя ощущение сильной тягучей досады ему мешало насладиться этой внезапной радостью свободы. Ведь он должен был сбежать от неё ещё с самого начала, поэтому сейчас его угнетало то, что он так долго тянул. Сейчас, когда он удалялся, то на него нахлынули ложные воспоминания: «Ведь я же ещё в самом начале подозревал о том, что что-то с ней не так. Но почему не ушёл от неё сразу? Знал, что ей нужна плюшевая собачка, которую она посадит на свою игрушечную цепь и будет постоянно уговаривать: «подожди ещё немного, а потом я тебе обязательно принесу косточку», но вместо косточки приносила лапшу и вешала мне на уши. Я ведь знал, что она поведёт себя настолько предсказуемо; знал, что эта Обещалкина будет сначала дразниться, а под конец начнёт симулировать истерику и прокричит «да пошёл ты» — и коленом под зад. Но почему же я протупил и не наплевал на неё сразу — вот что досадно. Наверно потому, что она повела себя не просто предсказуемо, а до ужаса примитивно. Если бы я знал, что всё так примитивно получится, то сильно бы взбесился».

В это время Ричард проходил через неосвещённый проулок.

— Эй, ты, — раздался у него из-за спины чей-то голос, который он даже не успел узнать. Но испугался по инерции, и встал как вкопанный.

— Либо у тебя с памятью не лады, — продолжал этот голос, по звучанию которого слышалось, что он приближается, — либо тебя не учили, что, когда к тебе на улице пристают нехорошие дяденьки, то нужно на них обозваться и убежать.

«О, чёрт, — дошло до Ричарда, — это же тот долговязый. Сейчас опять будет нудеть, что я не принёс обещанную мелочь в срок?»

— Но сейчас уже поздно убегать, — усмехнулся стоявший за его спиной невидимка (разглядеть его в темноте было невозможно). — Потому, что ты слишком далеко забрёл, а там дальше тупик.

— Ты из-за тех копеечек, которые я тебе не принёс? — тоже усмехнулся Ричи. — Только из-за них ты такой злопамятный?

— Кстати, — обрадовался этот тип, — совсем забыл. Молодец, что напомнил!

— Ну конечно, — зубоскалил Рич, — монеты ведь не подделаешь. А то, если бы ты требовал с меня бумажные деньги, то их легко напечатать на ксероксе… А ты молодец! Брать всегда только мелочью и делать это более регулярно: сам догадался или случайно совпало?

— Я тебе не про штраф, — отвечал долговязый.

— А про что?

— Про то, что ты зверски напуган.

— Я? — хохотнул Рич, — тобой? Не смеши курей…

— А чем докажешь?.. А ну-ка, вытяни вперёд пальцы? Спорим, у тебя руки от страха трясутся?!

Перед тем, как протянуть вперёд руки, Ричард ни капли не подумал, и попал в капкан — долговязый тут же защёлкнул на его запястьях свои наручники.

— Дак вот, — продолжил он рассуждать, — я тебе не про штраф говорил, а про арест.

Теперь только Рич испугался. Но сначала он запаниковал:

— Это что же, из-за мелочи? Из-за какой-то паршивой мелочи!..

— Сам знаешь, из-за чего.

Этот долговязый думал, что в его жизни всё легко сойдёт ему с рук, как с гуся вода. Но не тут-то было. Следующей же ночью, после того как он похитил Ричарда (то есть, по-военному говоря, захватил его в плен, столкнув в каменную яму и заперев её сверху тяжёлым люком от канализационных коллекторов) и торчал в какой-то подворотне, выпивая с дружками, не менее идиотичными, чем он сам, то к их тусовке подгрёб какой-то толстый мужик, с отвесившимся пузом. И сразу полез к долговязому: