Кристиан Винд - Нечто из Дарк Маунт [publisher - SelfPub с оптимизированной обложкой]

Когда десять минут спустя он вновь появился в спальне, уже обтянутый со всех сторон новой белой рубашкой и благоухая одеколоном, я окинул его оценивающим взглядом, громко хмыкнул и произнес:

– Неплохо для полицейского средних лет. Рид, не забудь купить букет по дороге. Думаю, розовые пионы вполне сгодятся для такого случая.

– Пошел ты, Миллер.

Накинув на плечи пиджак, детектив шагнул ко входной двери, после чего демонстративно хлопнул ею за собой с такой силой, что изношенные дверные петли заходили ходуном, истошно взвизгнув.

Я тут же вскочил с постели и бросился к окнам.

По мокрому асфальту внизу изредка стучали отдельные капли. Казалось, что дождь утомился топить укромные улочки Дарк Маунт, и с наступлением темноты решил сделать недолгую передышку.

Я видел, как детектив, ссутулив плечи и подняв воротник, лавирует между блестящих в свете фонарей лужиц, засунув руки в карманы и ускоряя шаг. В каждом его движении отчетливо сквозило напряжение – очевидно, он ощущал себя в эти мгновения ужасно неловко.

Когда его темный силуэт исчез за мокрыми шапками деревьев, я распахнул оконные створки и вытащил из кармана смятую пачку сигарет, задумчиво повертев ее в руках. Неприятное чувство голода изрядно портило настроение, и бороться с ним при помощи табачных паров уже было просто невозможно.

Сделав медленный вдох, я прикрыл на мгновение веки и попытался унять нарастающее волнение. Но заледеневшие кончики пальцев продолжали противно подрагивать.

Легкий ветер тихо перебирал зеленую листву за распахнутыми окнами мотеля, и казалось, что она настойчиво что-то шепчет мне в сыром сумраке приближающейся июльской полуночи, повторяя свое тайное послание снова и снова, хотя я никак не мог его разобрать. А вскоре из-за каскада чернеющих туч, мгновенно отразившись во всех лужах мостовой, выплыла ущербная, бледно-желтая луна.

Я провел в номере почти целый час, неподвижно сидя на краю собственной постели и обливаясь холодным потом. Но легче мне не становилось. Напротив, я будто все глубже увязал в каком-то мутном озере отчаяния.

Наконец, когда будильник на письменном столе проникновенно щелкнул стрелками и показал половину первого ночи, я поднялся с постели, и, слегка пошатываясь, направился к двери.

Стоило мне выбраться в узкий коридор второго этажа, как я тут же плечом к плечу столкнулся с Альваресом. Лицо бродяги, немного смущенное и растерянное, мигом осветилось лучезарной улыбкой.

– Хороший человек, – воскликнул он, повиснув на моей шее и настырно пытаясь поцеловать в щеку. – Бедняга Альварес так благодарен тебе и твоему напарнику! Если бы не вы, я бы давно уж помер, в том чертовом доме-то!

Я ловко увернулся от любвеобильного мексиканца, на глазах которого между тем выступили искренние слезы радости. Его пес, вымытый и непривычно пушистый, с восторгом глядел на меня снизу вверх, неистово болтая своим рыжим хвостом.

– Не стоит, – я сделал шаг назад и расправил смятый в порыве дружеских объятий воротник плаща. – Это всего лишь банальная работа любого полицейского.

– Как я могу отблагодарить тебя, хороший человек? – бездомный замотал головой, отчего его кудрявые черные волосы тут же вздыбились вверх. – Мы с Бенджамином сделаем все, что попросит мистер Миллер! Я ведь в огромном долгу перед вами, хорошие люди!

– Правда, ничего не нужно, – с долей раздражения произнес я. – Кстати, а почему ты не спишь в своем номере в такой поздний час?

На морщинистом лице мексиканца пронеслась тень смущения. Он отвел глаза в сторону, неловко подергал себя за курчавые пряди и будто виновато ответил:

– Хороший человек, мы с Бенджамином-то не привыкли к такому… Я так и не смог уснуть здесь, вот мы и решили, с псом-то, вернуться домой…

Он протяжно вздохнул и быстро добавил, по-прежнему потупив взгляд:

– Ты не сердись-то на Альвареса, хороший человек!

– Я и не думал сердиться, – я равнодушно пожал плечами и двинул к лестнице, ведущей в фойе мотеля. – Что ж, доброй ночи.

Я сделал несколько шагов по ступеням, однако бродяга и не думал отступать. Он спешно семенил позади меня, рассыпаясь в благодарностях на ломаном английском, а заодно бубня себе под нос обрывки католических молитв, призванных одарить меня вечной жизнью и железным здоровьем.

– Хороший человек, – взмолился он неожиданно, едва не пыхтя мне в самый затылок. – Позволь Альваресу-то проводить тебя! Это самое меньшее, что я могу сделать!