Дмитрий Видинеев - Паразит Бу-Ка

– Мне бы самому научиться совершать переходы, – посетовал он, – без твоей помощи.

– Опасаешься, что со мной что-нибудь случится, и ты здесь застрянешь? – холодно сказала Рита и тут же смутилась. – Прости, говорить такое было подло с моей стороны.

Макар не обиделся. К тому же он понимал, что она сейчас ожесточена.

– Ничего, проехали.

– Но ты ведь действительно можешь здесь застрять, если со мной что-то случится, – голос Риты теперь звучал мягко и слегка виновато.

– Ничего с тобой не случится.

– Не спорь, Макар, я, в конце концов, не бессмертная. Но, боюсь, ты в ближайшее время совершать переходы не сможешь научиться. Это как-то само приходит. Я когда-то и так и эдак пыталась, но ничего не получалось. А потом вдруг – р-раз! – и получилось. Словно в голове какой-то переключатель щёлкнул, я даже толком не поняла, как это произошло. Как будто это умение ждало своего часа и дождалось. Но ты должен знать, как настраиваться. Это важно. Ты должен ощутить пульсацию в отметине на руке. Ты эту пульсацию сейчас не чувствуешь, но поверь, она есть. А ещё должен отчётливо представить, что ты уже на другой стороне. Представить и как бы втиснуть себя на ту сторону.

– Звучит вроде бы не сложно, – проворчал Макар.

Рита согласилась:

– Да, звучит не сложно. Но, как я и сказала, нужно время, чтобы научиться. Что-то внутри тебя должно измениться, перенастроиться. Когда покончим с Бу-Ка, будем с тобой тренироваться, учиться настраиваться.

Она повязала на голову чёрную бандану, взяла биту, и они покинули квартиру.

Нынешнее утро нижнего слоя выдалось хмурым и ветреным. Шелестела листва, небо затягивала однообразная серая пелена, не дающая солнечным лучам ни единого шанса пробиться к безлюдному холодному городу. Колючие шары светляки парили как-то сонно, почти вплотную к домам, словно намереваясь, ни теряя ни секунды, нырнуть в оконные проёмы, если вдруг начнётся дождь.

Макару всё вокруг казалось неприветливым, таящим угрозу. Он глядел на здания, и они ему представлялись колумбариями с тёмными нишами для урн с прахом. Не только унылая погода, но и смерть Вадика заставляла его всё видеть в мрачном свете. А ещё была какая-то детская наивная обида, словно светлая яркая картинка, которой он любовался ещё вчера и которую считал вечной, вдруг выцвела, став скучной и тоскливой.

– Так хотелось, чтобы здесь сегодня было солнечно, – вздохнула Рита, и Макар понял, что она ощущает нынешнюю атмосферу нижнего слоя так же безрадостно, как он.

Плохо это. Очень плохо. День только начался, впереди много дел, а тут эта хандра внезапная. Нужно менять настрой. В подавленном состоянии можно кучу ошибок наделать.

– А по мне, так хорошая погода. Свежо, – сказал Макар бодро, нагло противореча собственным ощущениям и пытаясь, таким образом, эти самые ощущения изменить. – И ничего страшного, если дождик пойдёт. Не растаем.

После этих слов Рита приосанилась, словно показная бодрость Макара подействовала на неё как чистая родниковая вода на изнывающего от жажды.

– Не растаем, – повторила она уже без прежней грусти.

Едва они вышли со двора, как объявился Лыба. Он выпрыгнул из оконного проёма первого этажа пятиэтажного дома, подбежал к Макару и Рите, и растянул пасть в зубастой улыбке. Очевидно, на его настроение погода никак не влияла.

– Извини, Лыба, – развела руками Рита. – Забыла я сегодня чипсы захватить, не до того было. Но обещаю, в следующий раз я тебе две пачки принесу. Картофельные, со вкусом сыра, как ты любишь. И сухариков.

– Су-харики, – прохрипел головастик, мечтательно закатив глаза.

– Да, да, будут тебе сухарики.

Дальше они уже шли втроём. Глядя на неугомонного Лыбу, Макар осознал, что воспринимает теперь его как хорошего приятеля. А ещё он ощутил, что хандра проходит, словно зубастый человечек изгонял её одним своим видом.

Они обошли двух спящих пугал. Где-то прогрохотало – взорвался красный светляк. Лыба куда-то убежал и скоро догнал их, держа в лапе какую-то тёмно-синюю штуку размером со сливу.

– Кушай, – он протянул штуку Макару.

Тот опешил.

– В смысле, кушай? Нет, Лыба, я эту хнень есть не стану!

– Да ты попробуй, – усмехнулась Рита. – Это вкусно. Можно сказать, деликатес. Этот гриб на стволах деревьев растёт, но редко встречается. Его сырым можно есть.

– Гриб? Серьёзно?

– Кушай! – повторил Лыба настойчиво.

Головастик глядел на Макара, как ребёнок, самостоятельно смастеривший подарок и теперь мечтающий, чтобы его деяние оценили по достоинству. Макар решил, что Лыба обидится, если он не продегустирует этот «деликатес». Ну что ж, в конце концов, путешественникам, попавшим в какое-нибудь дикое племя, чтобы не обидеть аборигенов, приходилось «кушать» и не такое, например, пережёванные и перебродившие клубни батата или личинки насекомых.