Дмитрий Видинеев - Паразит Бу-Ка

Постепенно злость сменилась обидой: за что Вадик с ним так поступил? Чего-то испугался? А что если он опять испугается и применит электрошокер? Тогда ему одна дорога – в психушку!

Ну и плевать!

Макар вернулся к своему привычному состоянию пофигизма, но с неприятным осадком после случившегося. В кои-то веки решил сделать доброе дело, проводить больного человека до дома, а в итоге получил электрический разряд в руку. Проклятый город. Здесь даже безобидные дурачки становятся опасными и агрессивными. Макар решил, что не будет больше считать встречи с Вадиком на улице хорошей приметой. Глупости всё это. Наивная хрень, которую давно нужно было оставить в том прошлом, когда жизнь не казалась дерьмом.

Макар зашёл в свою квартиру на пятом этаже девятиэтажного дома, разулся, снял куртку и, усевшись на пуфик, принялся рассматривать «ожог» на запястье. Какой-то странный был ожог, он походил на опоясывающее руку родимое пятно, от которого расползались неровные протуберанцы. С некоторым сомнением Макар рассудил, что это какая-то реакция на электрический разряд. Раздражение на коже, не более того. При желании всё можно объяснить и такое объяснение ему показалось самым логичным. Он лишь надеялся, что раздражение скоро пройдёт, на нём всегда всё заживало, как на собаке. А жжение было терпимым, Макар уже и внимания не обращал на лёгкую боль.

– Эх, Вадик, Вадик, – пробормотал он, поднимаясь с пуфика.

Остаток вечера Макар скоротал за просмотром телевизора, перед этим поужинав лапшой быстрого приготовления и бутербродом с колбасой. Он умел готовить, причём неплохо, но в последнее время не утруждался, ел то, что можно приготовить на скорую руку. Точнее, на очень скорую. Обленился. Это касалось и занятия спортом. Раньше бегал по утрам, занимался на брусьях и турнике на площадке за домом, а теперь ограничивался гантелями и изредка отжиманием от пола. Правда бывали моменты, когда на него накатывало воодушевление, и он принимался лупить по боксёрской груше, что висела в углу гостиной, однако такие порывы случались всё реже и реже. И Макар не говорил себе, что скоро возьмёт себя в руки и снова начнёт бегать и заниматься на брусьях и турнике. Как-никак это были планы на будущее, а их он отвык строить.

Стрелки часов на стене показывали без пяти одиннадцать, по телевизору шёл детективный сериал с комедийным уклоном, на экране то и дело мелькал Гоша Куценко в полицейской форме. Макар лежал на диване, его глаза слипались, и он уже давно перестал улавливать суть сериала. Это был типичный для него вечер – далёкий от изысков ужин, диван, телевизор. С друзьями, которые раньше иногда заходили в гости, он отношений больше не поддерживал, а с кем-то и рассорился. Мысли, что не мешало бы куда-то сходить самому, развлечься, его не посещали. Макара устраивали скука и одиночество, а разнообразие вызывало дискомфорт.

Он взял пульт, убавил звук телевизора до тихого бормотания, устроился на диване поудобней и закрыл глаза. Перед внутренним взором возник зелёный в белый горошек зонтик. Под порывами ветра тот катился по полю, покрытому унылым ковром их чахлой травы. А потом зонтик взмыл и полетел, вращаясь, как юла, к затянутому серыми тучами небу. Он становился всё меньше, меньше, пока не превратился в крошечную точку.

«Странное видение», – подумал Макар. И уснул.

Проснулся от боли в запястье – в кожу, словно сотни мелких иголок вонзались. Он поморщился, откинул покрывало, сел на диване, тряхнул головой, избавляясь от дремотного состояния и, включив торшер, уставился на руку. Пятно на запястье было пунцового цвета с ярко-красными, как расплавленная лава, прожилками. Охнув, Макар повернул руку и так и эдак, не веря своим глазам и ощущая, как страх овладевает сознанием. Мелькнула мысль позвонить в «скорую». То, на что он сейчас смотрел, было явно никаким не раздражением после удара током. Но тогда что это за хрень?! Его бросило в жар. В каком-то порыве он принялся судорожно тереть пальцами пятно, словно оно было всего лишь наклейкой вроде искусственной татуировки.

– Твою-то мать! – вскочив с дивана, процедил Макар сквозь зубы. Чем сильнее он тёр пятно, тем страшнее ему становилось. Красные прожилки, впечатанные в пунцовое образование, становились всё ярче.

«Скорая!» – вспомнил он.

Но от мысли о вызове скорой помощи его отвлекли скрипучие звуки, которые как будто ворвались в пространство комнаты со всех сторон. Казалось, вокруг заработали невидимые, но мощные механизмы – проворачивались несмазанные шестерни, натужно кряхтели и повизгивали ржавые поршни. От этих звуков у Макара зубы заныли, кожа покрылась мурашками, голову, словно тесным обручем стянуло. Творилось что-то непонятное. Как и прошлым вечером в парке Макару почудилось, что он балансирует на краю пропасти. Скрип и скрежет становились всё громче, добавился звук, как если бы кто-то раздирал и комкал листы металла. Воздух стал густым, Макару казалось, что тот его стискивает, не позволяя сделать вдох. Мерцал экран телевизора, по стенам, потолку, мебели скользили резкие тени.