Дельфина Бертолон - Та, что приходит ночью [litres]

– А как ты думаешь?

Я взглянул на часы: было уже почти восемь. Я не заметил, как пролетело время.

Я неохотно поднялся и пошёл вслед за мачехой в сад. Жанна, увидев меня, ослепительно улыбнулась. Пахло аппетитно. Папа разжёг новенький барбекю и жарил бараньи рёбрышки с прованскими травами.

Обожаю бараньи рёбрышки, но сейчас мне совсем не хотелось есть. Как в телесериале, Полина оставила меня в «подвешенном состоянии»: мне хотелось только одного – услышать продолжение истории.

Пятница, 28 июля 2017 г.,

среди ночи.

(Шум.)

Сегодня понедельник. Вчера я не могла продолжать рассказ, потому что пришли Жан-Филипп и Пьер. Это было неожиданно, но они пришли. У нас же здесь логово… Это было неожиданно, но предсказуемо.

(Молчание.)

Мальчишки.

Дураки эти мальчишки. Мама мне твердит беспрерывно: мальчишки совершенные дураки. Но я теперь знаю такое, что её поучения мне смешны…

Я-то умная. Но я мальчишка.

Мама думает, что я девочка. Одри думает, что я девочка. И тётеньки в булочной, в овощном, на почте.

Но я не девочка. Это неправда.

(Молчание.)

Я веду себя как все – как все девочки, я хочу сказать. Ношу платья, носочки… Но с Пьером и Жаном-Филиппом всё по-другому. Мне нравится быть с ними. Я бегаю с ними, иногда даже дерусь. Может быть, они думают, это потому, что я их люблю – хм, любовь, – но скорее я им завидую. У них тело плоское. Меня это раздражает.

Они занимаются спортом. Они атлеты, наёмники, воины. Им плевать на все эти истории о подружках и прогулках на лодочке. Они развлекаются, они зажигают. Жан-Филипп зовёт меня «Солнышко», он говорит, что я как солнце, яркая и ослепительная.

У обоих есть девушки: у Пьера одна, а у Жана-Филиппа их целая куча. У Пьера маленькая пухленькая блондинка. Она носит розовые брючки, серый ажурный джемперок и на голове ободок с цветочками. Девушки Жана-Филиппа – крупные брюнетки с длинными чёлками. Они ходят в джинсовых мини-шортах и коротких маечках с большим вырезом. Они красивые, очень красивые, слишком красивые. Они на меня страх нагоняют.

Их подружки не знают, что мы часто тренируемся вместе – они бы ревновали. Девочкам это тоже не нравится. Понятно, что всё это глупости, мы же просто приятели. Чем дальше, тем больше я верю, что я мальчишка. Или девочка-мальчик, потому что быть девочкой мне тоже нравится.

Девочка-мальчик. Как мило!

Нажав на кнопку «Пауза», я улыбнулся в темноте. Полине тоже нравятся отступления от темы! Девчонка с голосом роковой женщины… Я был очарован, околдован, не знаю, как правильно сказать, но что-то в этом роде. Можно ли втрескаться в призрак?

Вот вам пример: я мечтаю о почтальонше, слишком взрослой для меня, и о девочке, умершей тридцать лет назад! Поп сказал бы: «Всё это ерунда, приятель!»

Весь дом спит, а я сижу в музыкальной комнате, в стенном шкафу, со своим красным плеером и фонариком. В руке вместо эспандера я сжимаю хрустальную подвеску, словно этот предмет из другого мира укрепляет связь между Полиной и мной.

…Меня всё время дурачат. Меня всё время испытывают. Мне не нравится это. Я хочу им сопротивляться. Их обижать. Принять их вызов – и я его принимаю. Что бы я делала без Пьера и Жана-Филиппа? Играла бы с мелкотой – Жюли-Мари-Дельфина-Стефани-Жеральдина? Да лучше сдохнуть. Я ничего против них не имею, они такие хорошие, весёлые, яркие – но нет! Мне нравится только Одри, потому что она тоже думает как мальчик. Но сейчас она на каникулах на другом конце Франции. В Осгоре, занимается сёрфингом.

(Долгое молчание.)

Я девочка-мальчик, и я видела то, чего видеть было нельзя.

Вчера вечером я опять думала, не рассказать ли всё Арно. Но не решилась. Его отец – это его герой. Никогда не видела, чтобы сын так восхищался своим отцом. Может быть, дело в том, что я никогда не знала такого чувства? Мне всё равно на мсье Фраше. Он красивый, но по мне так уже старый. И не такой красивый, как мой отец. Но он вроде колдуна, может любого сглазить…

… Я записываю эту кассету, потому что боюсь. Это вроде свидетельства. На случай…

На случай чего?

(Молчание.)

Я кое-что видела, но не знаю, видел ли кто-нибудь, что я видела.

(Вздыхает.)

Всё в тумане, не знаю, есть ли смысл в моём рассказе…

Запись снова внезапно прервалась. Потом возобновилась, но Полины там не было. Записывались шумы в Замке, в «храме майя». Ветер, птицы, деревья. Кассета крутилась, лента разматывалась за маленьким пластиковым окошком старого красного плеера.