Андрей Степанов: Запредельные силы: Противостояние

Музыка становится громче. Не разбирая пути, иду прямо на звук и едва не сбиваю с ног человека. Мелодия прерывается. Он смотрит на меня в упор, а в его глазах я вижу лишь удивление и… страх? Как же я тогда выгляжу? Наверняка не как он. Делаю шаг назад, пугать его нельзя. В руках он держит инструмент, но молчит. Отступаю еще назад, под ногами мягко шуршат камушки, которыми засыпана тропинка. Кручу головой из стороны в сторону, все еще с трудом, но и этого достаточно, чтобы найти скамейку.

Надо присесть. И поскорее. Человек все еще смотрит на меня, боится, наверно. Спотыкаясь, отхожу к скамейке и увальнем падаю на нее, закрыв глаза, а в ушах снова начинает звучать мелодия: «Тара-тара таааам, тадааам, тадаам». Да что со мной такое, черт возьми??

***

Жесткая и неудобная скамейка кажется такой комфортной, что с нее не хочется вставать. Скорее наоборот, прилечь, устроиться еще удобнее, закрыть глаза и заснуть. Прекрасная мелодия заканчивается, человек выдерживает паузу и начинает новую, тоже знакомую. Вдруг что-то идет не так. Я просто чувствую: он что-то делает не так. В голове мелькает мысль, которая похожа на угря: такая же скользкая и противная, вечно ускользает, как ни старайся ухватить ее за хвост.

Фальш. Ложь. Неверная нота. Черт возьми, он сфальшивил! Испортил прекрасную мелодию дурной нотой и теперь этот звук скачет у меня внутри черепа усиливаясь, словно колокольный звон. Откуда я вообще понял, что он фальшивит? У меня же нет музыкального образования? Нет?

Словно холодная волна откатывает от макушки, а затем проходит по всему телу до самых пяток. Я же хотел учиться играть! Широко раскрываю глаза так, словно хочу разом увидеть все происходящее вокруг. Вот человек, одет неброско, водит смычком по скрипке, наслаждаясь своей игрой. Прекрасно, только я никогда не хотел играть на скрипке, хоть и безумно люблю ее звучание. Я точно знаю, что хотел научиться.

Черт возьми, как же плохо, когда ты ни черта не помнишь! Человек на высокой ноте заканчивает игру и мелодия эхом отражается от деревьев в парке. Кто-то вдалеке бьет в ладоши. Я должен вспомнить!

А, теперь он, похоже, хочет настроить инструмент. Подкручивает вертушок, цепляет пальцем струну и знакомый звук, как бритва, разрезает мою память. Я же хотел учиться играть на гитаре! Нестареющая шестиструнная классика, которую я не смог даже настроить долгое время. «Брось ты ее, лучше займись чем-нибудь полезным», «Гитара тебе в жизни не пригодится и не поможет», «Если не прекратишь бренчать, я ее выкину» — фразы, произнесенные незнакомым голосом, всплывают у меня в голове и лопаются, словно пузырьки, оставляя после себя лишь зловоние беспомощности. Я что, и правда так и не научился играть?

Интересно, а кто-нибудь говорил этому человеку, чтобы он не играл? Что его инструмент раздражает? Мешает делать «полезные» дела? А если бы он послушался, он что, был бы, как и я? Очнулся посреди парка в мокрой траве? Этого просто не может быть!

Холодок снова пробегает по мокрой спине. А вдруг это правда? Или новый шанс, или попытка попробовать снова сделать то, что не получилось раньше, исправить свою жизнь, сделать лучше? Построить ее так, как хотелось тебе, а не кому-то еще? Или это всего лишь злая шутка?

Как же хочется вспомнить, хоть что-то. Хотя бы собственное имя. А вспомнилась только гитара. И снова этот голос в голове: «вечно ты все портишь. Уйди, дай я». От него опять мурашки по коже. Куда уйди? Еще и память доверить кому-то кроме себя? Рой мыслей наваливается невыносимой тяжестью до головной боли, в глазах снова темнеет, а одинокий скрипач начинает очередную, на этот раз заунывную мелодию.

***

Снова кто-то хлопает скрипачу и он, наконец-то уходит. Его музыка приятна, но пять песен подряд вытерпеть трудновато. Спина высыхает, ветер уже не кажется таким холодным. Даже ссадина на руке не так болит и позволяет углубиться в мысли. Единственное, что удалось вспомнить, — гитара. Так умею я на ней играть или нет?

— Привет! — окликивает меня идущий мимо парень.

— П-привет, — чуть заикаясь, произношу я, разминая челюсть, которая, похоже, не шевелилась довольно долго. — А ты кто?

Парень замирает, занеся ногу для следующего шага, а потом ставит ее на место и в сомнениях почесывает густую черную бороду.

— Ты сейчас так пошутил?

— Нет, я абсолютно серьезен.

Хорошо, что я хотя бы говорить не разучился. Должно быть, вспомнить этого человека тоже будет несложно. После недолгих раздумий он садится на скамейку рядом со мной, но держится чуть в стороне. Интересно, он просто боится или это я выгляжу так? Хотя да, надо отдать должное — грязи на мне немало.