Эдвард Ли - Крикеры

— О, чувак, — пожаловался Пол, — как ты можешь делать такое дерьмо? У нас есть немного времени, чтобы подготовиться к утреннему рейсу.

— Я всё успею, не волнуйся! — Кевин потёр свои широкие руки в каком-то извращённом ликовании. — Я не могу дождаться, чтобы заполучить кусок этой суки. Увидимся утром!

Пол нахмурился ему вслед. Кевин пошёл с тем парнем, которого Пол видел разговаривающим с ним ранее, который, как предположил Пол, тоже был крикером, из-за забавной головы.

И… у парня было два больших пальца?

Похоже на то.

«Разве это не самое тупое дерьмо, которое я когда-либо слышал?» — подумал Пол и осушил кружку своего последнего Carling.

Тут музыкальный автомат умолк, последняя пьяная танцовщица сошла со сцены под негромкие аплодисменты, и в зале зажёгся свет.

— Последний номер закончен! — крикнул бармен, худой лысеющий парень в футболке с надписью «Заткнись и сделай мне приятно».

«Я пойду, — решил Пол. В конце концов, он был наркоторговцем, обладающим профессиональным чувством ответственности. — Завтра большая поездка, надо рано вставать».

У них не было никакого времени, чтобы развлекаться со шлюхами. Иногда он просто не мог понять Кевина. Парень был диким человеком. И кто, чёрт возьми, захочет трахнуть какую-то уродливую девку-крикера с четырьмя сиськами? Такое извращённое дерьмо просто было не для Пола…

Пол пробрался сквозь редеющую толпу. Светящиеся фары заполонили парковку, когда один пикап за другим заводились и выезжали. Жаркая ночь казалась неподвижной; большая мигающая вывеска «Сумасшедшего Салли» погасла. Луна выглянула из-за верхушек деревьев сразу за холмом, уродливая, грязно-жёлтая, как цвет кожи его отца, когда старый хрен лечился от рака поджелудочной железы. Пол сел в свой грузовик и выехал со стоянки. Он огляделся в поисках Кевина, но нигде его не увидел.

«Думаю, он уже ушёл, он и его шлюха-крикер с четырьмя сиськами».

И Пол Салливан был прав. Кевин ушёл, всё верно.

Кевин Орндорф ушёл навсегда.

В течение следующей недели Фил делал почти то же самое: он поддерживал визуальное наблюдение за «Сумасшедшим Салли» в штатском и в своей собственной машине до закрытия, делал несколько фотографий и записывал каждый номер машины на стоянке. Потом он переодевался в полицейскую форму и заканчивал ночную смену в патрульной машине департамента. Рутинная полицейская работа в Крик-Сити была неудивительно скучной, но, по крайней мере, эта операция слежки каждую ночь помогала разнообразить изнурительную 12-часовую смену. Несколько раз он мельком видел Вики Стил, покидающую «Сумасшедшего Салли» с Наттером под руку и уезжающую на его Chrysler Imperial. Но ни разу он не видел, чтобы Вики или какая-либо другая женщина занималась проституцией на автостоянке. Тем не менее, снимки, которые Маллинз неохотно показал ему, продолжали оставаться в его памяти…

Между сменами он болтался в городе и иногда прогуливался со Сьюзен, которая начинала ему нравиться. Она казалась сделанной из другого теста, совсем не такой, как остальные женщины Крик-Сити, и она стремилась продолжить образование и карьеру, которые однажды спасут её от этого места. И он надеялся, что ей повезёт больше, чем ему. Разнообразие её интеллектуальных граней заинтриговало его; она была очень умна, она много знала о многих вещах, и она явно была личностью, которая превосходила свою книжную начитанность. Она была нахальной, самоуверенной, иногда даже вспыльчивой, а когда они расходились во мнениях на ту или иную тему, она без колебаний отвечала ему тем же. Фил восхищался этим.

Он также восхищался её внешностью.

«Она прекрасна», — приходило ему в голову каждый раз, когда он проводил с ней время за кофе.

Она казалась ему идиллической; её красота — очень реальная, непритязательная и простая — заставляла её сиять в его глазах.

«Как можно расколоть такую женщину?» — он задавался этим вопросом почти постоянно.

Он трижды приглашал её на свидание, и трижды она вежливо отказывалась, ссылаясь на то, что вечерние занятия ей этого не позволят. Возможно, Фил был параноиком, но ему казалось, что ей нравилось работать с ним, но не хотелось встречаться с деревенским полицейским. Он мог только надеяться, что ошибался.

Шеф Маллинз, как обычно, ничего не замечал, жевал табак, жадно глотал отвратительный кофе и ныл обо всём, что было типично для деревенщины. Он, казалось, никогда особо не спрашивал о том, что происходит, но это было нормально для Маллинза: как шеф он не ждал, что ему придётся спрашивать, он ждал, что ему всё скажут, а, честно говоря, рассказывать особо было нечего.