Адам Нэвилл - Багрянец [litres]

«Стержнем» этой книги станет ее собственная история: Кэт уже написала пролог, дополнив его отрывками из своего дневника в психиатрической лечебнице. После этого она с читателем перенесется далеко назад, на ту самую пресс-конференцию в Плимуте, где миру официально сообщили о находках в первой пещере.

У Кэт были связи в издательствах, и она знала, что ее история вызовет немалый интерес, и даже позволяла себе мечтать о поочередном выпуске глав в газете. Она также расскажет, каково это – впервые стать матерью: несколько раз избежать верной смерти, но получить чудесное вознаграждение – ребенка, которого, по словам врачей, она не могла зачать.

Закрыв журнал, Кэт выглянула в коридор за дверью – все было тихо. Тогда она вернулась за стол и открыла косметичку. Кэт не красилась все эти месяцы, даже когда приходили родители Стива или Шейла, но завтра она выйдет в боевой раскраске.

Она взялась за любимую красную помаду и почувствовала раздражение, когда пальцы задрожали. Обводя губы, Кэт вдруг ощутила безрассудный позыв провести помадой по лицу и дальше.

Должно быть, цвет помады взбудоражил ее воображение: Кэт закрыла глаза, и ей снова представилось, будто под ее лицом существует второе, красное.

Она открыла глаза и размазала помаду на верхней губе, оставив красную полосу у рта, потом размазала еще дальше по щеке.

К лицу, коже под волосами и горлу прилила кровь. Кэт стало очень жарко, и она, как ни странно, ощутила чувство вины.

Руки и ноги ослабли.

Охваченная беспокойством, она прислонилась к спинке стула, положив руки на живот и испытывая внезапное сексуальное возбуждение – редкое явление за прошедшие пять месяцев. Кэт почувствовала и другую странную, неожиданную потребность – бежать. Ее тело словно открыло до сих пор недоступный источник энергии. Эти ощущения не были неприятны – напротив.

Из любопытства Кэт растерла по обеим скулам еще помаду, потом наклонилась вперед на мягком кресле и стала более уверенно втирать косметику, медленно, чувственно обводя кости под глазами, облачая свою бледную кожу в красный.

Когда она выпрямилась, от вида собственного лица в зеркале у нее перехватило дыхание.

Закрыв глаза, Кэт успокоилась. На этот раз она не стала гнать прочь картины, появившиеся в голове; она позволила им расти, обрести форму.

И тогда перед ее взором предстала земля под белым небом, бледные просторы, открытые и дикие.

Бо́льшая часть действия в моих книгах «Потерянная» и «Под неусыпным надзором» происходит в Южном Девоне, где я живу с 2014 года, но «Багрянец» – первая книга, в которой я ощутил, что местный пейзаж, климат, атмосфера и тона наконец обрели в моем воображении и моих мыслях должную глубину.

Я начал писать эту книгу ближе к концу 2016 года, во время съемок «Ритуала» в Румынии. К тому времени я уже больше двух лет гулял по юго-западной прибрежной тропе, плавал в бухтах и у пляжей рядом с домом и исследовал великолепные эстуарии и долины – combes, как их здесь называют. Когда в августе 2018-го я сказал «ну все, хватит» и сдал окончательный вариант этой книги, я прошел пешком расстояние от Топшэма близ Эксетера до Ист-Прола в Саут-Хэмсе, стал плавать дольше и дальше от берега, катался на каяке вдоль побережья Торбея и по реке Дарт – из моря глубоко внутрь острова. Я очень много времени провожу на природе, и постоянные, мгновенные, радикальные перемены пейзажа, его флоры и фауны, а также геологической структуры никогда не перестают меня удивлять: в пределах менее десятка километров можно из субтропиков перейти к суровым вулканам. Прежде чем попытаться описать все это, нарисовать словами, я сделал сотни фотографий и тщательно изучал освещение, атмосферные помехи, побережье, долины, рощи, открытые равнины, небо, обрывы, пещеры и фермы. Попытка, признаю, оказалась слабой, но эта книга – официальное начало воссоздания определенного пейзажа. Если вы решите посетить Брикбер, Диллмут или любое место между этими двумя бухтами, вы не найдете их на карте – только в моем воображении и этом романе. Я создал их по мотивам мест, которые исследовал четыре года.

Однажды я сказал: «Эврика», – и ощутил потребность живо запечатлеть место, где живу, и долгий ход времени, сформировавший местный пейзаж. Это произошло под землей, в Кентской пещере, Торки, в конце 2015 года. Я оказался под землей во время экскурсии с гидом; до тех пор я просто ходил вокруг точно завороженный, разглядывал деревья, скалы, любовался цветом воды и читал таблички Геопарка со сведениями об окаменелостях, геологической структуре, переменах, которым Девон подвергался за сотни миллионов лет. Мое воображение растянулось до горизонта, по всем этим просторам, далеко назад во времени, однако вдохновение отказывалось принимать форму и выдавать что-то, кроме пары рассказов, в которых я изложил многое из атаковавшего мои органы чувств на природе. У меня не было конкретного образа, пригодного для хоррора, хотя само время и внезапное ощущение собственной незначительности посреди просторного ландшафта или перед огромным водным массивом, бывает, пробуждают чистый, высочайшей пробы ужас, смешанный с восхищением. Но, чтобы растянуть это на целый роман, мне требовалось нечто привязанное к месту, конкретное, более осязаемое; своего рода метафора для времени, для наших истоков и неподвластных уму периодов до того, как мы начали ходить прямо и систематически очищать планету от мегафауны и флоры.