Адам Нэвилл - Багрянец [litres]

Из центра частной дороги Хелен видела, как из-за деревьев выступили крыши еще нескольких зданий. Во время своего первого визита женщина издалека заметила эти развалины с неровными серыми шиферными крышами. Оттуда выходили мужчины и бесцельно стояли на дороге.

По-видимому, внутри что-то взорвалось – сараи были повреждены, из самого крупного шел дым.

Хелен молча прошла мимо опустевшей полицейской машины, остановившейся напротив зиявшей двери сарая с дымом. Там сидел красный человек и глубокомысленно говорил – то ли сам с собой, то ли с кучей внутренностей у себя на коленях. Все его тело покраснело от крови, вытекшей из туловища, и от краски – той же, что на похитителях Хелен в гостинице.

Двое вновь прибывших полицейских неподвижно стояли по сторонам от обмякшего, выпотрошенного, но, как ни странно, все еще живого существа.

В десяти метрах от машины на дороге лежал другой труп. Судя по одежде – черные брюки, ботинки, пояс для инвентаря и белая рубашка, – труп некогда был одним из них: полицейским. А именно констеблем-мужчиной, который привез Хелен сюда, бросился на ферму навстречу женскому крику, а теперь лишился головы.

Пара живых полицейских не знали, за что браться сначала: то ли за обезглавленного коллегу, то ли за существо, бормотавшее у сарая. Его туловище раскрыли, как картонную коробку, но он до сих пор оставался живым, хотя при виде того, что теперь блестело между ног, его разум, должно быть, перегорел, точно предохранитель.

Еще дальше по дороге Хелен заметила тощего алого старика – у него оторвало руку. Он медленно ковылял в неизвестном направлении; его движения были так же необъяснимы, как и тонкая дудочка (или что-то вроде нее) в оставшейся руке.

Наконец старик повалился на бок, и полицейские зашевелились: они его тоже заметили, но до сих пор не могли двигаться. Один полицейский бросился в машину, чтобы включить рацию, второй – к багажнику: порывшись внутри, он поднял снизу полку и отворил крышку. Под ней Хелен увидела тусклые очертания огнестрельного оружия, закрепленного липучками.

Полицейские были так потрясены, а Хелен – настолько онемела и застыла от шока, что они даже не заметили ее на обочине напротив.

В сарае на земле тлели угли от костра, а вокруг валялись, по-видимому, очередные трупы. Насколько Хелен могла их разглядеть, они были раздеты, а плоть имела темный цвет. У входа в сарай на боку лежало кресло-коляска, совершенно здесь неуместное.

Один из полицейских вернулся к побоищу с небольшим пистолетом-пулеметом, второй к нему присоединился, достав из багажника пистолет и фонарь. Замерев на миг у вонючей дымящейся пасти разваливающегося здания, не в силах говорить, двигаться или даже верить своим глазам, полицейские вошли.

Хелен села на асфальт. Она не кричала, чтобы полицейские вдруг ее не пристрелили.

Ее охватила усталость. Она слушала, как полицейские осматривают сарай. Один из них вышел, бледный, как творог, согнулся пополам, опираясь руками о бедра, и его вырвало на землю. За полицейским тянулся дым – Хелен узнала едкий запах горящей конопли.

Три мертвых пони, три мертвых пса, мертвые и умирающие, изувеченные люди. Хелен вспомнила далекий звук, похожий на грохот взрыва, и сменивший его ровный скрежет камней под землей, будто землетрясение.

Если взрыв случился под земной поверхностью, почему у констебля на дороге оторвало голову, а собак втоптало в землю? Женщины-констебля не было видно нигде.

Воображение Хелен хотело представить – и поверить, – что взрыв действительно произошел, что это он уничтожил людей внутри сарая, а ударная волна прокатилась по дороге и загону, нанеся страшные травмы людям и зверям.

Но почему тогда хлипкие сараи остались стоять? И какое отношение ко взрыву имел звериный лай и кровожадный визг?

Испытывая смятение и тошноту, Хелен ощутила внезапное резкое желание оказаться дома и крепко прижать к себе дочку. Желание было настолько сильным, что закружилась голова.

Обмякший человек у стены сарая зашевелился, и взъерошенная голова упала на красную грудь, точно внимательно разглядывая зловонные внутренности, свернувшиеся на коленях.

Несколько минут назад

Над жаровнями клубился синий дым, забивал воздух, закрывал собой почерневшие балки.

Голова Кэт кружилась, ей было холодно от тошноты. Она с пристальным ужасом вглядывалась во тьму под решеткой и отвлеклась, только когда медленно вошли два шамана – или чем бы эти звероголовые психопаты себя ни считали и в чем бы ни убеждали свою красную паству.