Alex Shkom - Туман гор Кайана

— Вряд ли эскимосы когда-либо играли джаз.

— Инуиты, мистер Фогг, — скорректировал меня главный, тоже изредка поглядывая наружу.

— Не одно и то же?

— А испанец и мексиканец — это одно и то же?

— В каком-то смысле, можно пр…

— Вот именно, — не успел я закончить, как тут же получил ответ — никогда не любил такие моменты. — Более корректно «инуиты», но правильно и «эскимосы», и «северяне», и «коренные американцы».

— Ха… Вот уж забавно слышать это определение в контексте эс… инуитов. И ведь, блин, правильно всё, самое главное.

— Что-то не так, мистер Сэм? — не зная фамилии, Джордж решил выкрутиться максимально неудобным образом.

— Да нет — непривычно просто. Всегда думал об индейцах, когда речь шла о «коренных американцах», об ацтеках, там… о прочей херне — не о них, в общем.

Самолёт резко пошёл на посадку, и всех нас тут же начало трясти, словно в каком-нибудь паршивом метро или на самом старом в мире поезде — посадочная полоса посёлка Кайана представляла из себя просто разровненную голую землю, ведущую в небольшой ангар. Что ж… хорошо хоть, что ёлке посреди всего этого прорасти не дали.

— Прошу прощения за жёсткую посадочку — не самое ясное небо, видите ли, — бодрым голосом сообщил пилот, выйдя к нам в своей песочно-земляного цвета куртке и выпустив трап самолёта. — Добро пожаловать в Нортуэст-Арктик! Кое-где разжиревших медведей у нас больше, чем людей, а шансов того, что вас найдут, если вы здесь пропадёте, нет почти никаких — замечательное место для семейного отдыха, ха-ха!

— Вдохновляюще… — устало ответил Рон и, взяв свою большую походную сумку, выдвинулся первым. — Но лучше бы молчал.

Снаружи в нос тут же ударил холодный воздух, несущий собою запах свежести и умеренной влаги. Мои глаза, ослеплённые ясным голубым небом, пережили один из самых потрясающих в моей жизни контрастов: от обычных домишек у грязных дорог, от серого и пыльного вечно раскачивающегося самолёта — к бесконечным лесам, к горам, чьи шпили рассекали горизонт на несколько частей, к стремительной реке в низине, что за теми самыми домишками, к потрясающей взор свободе.

Когда смотришь на всякие города, на всё, что выше двух этажей и что распространяется чуть дальше, чем на две мили, то тебе тут же кажется, что вот они: весь мир, вся жизнь — сосредоточены в этих городах; что за городом находится только небольшой пригород, за коим следует новый город. Отчётливо помню, как удивился масштабам, переезжая из штата в штат: впереди меня всегда были необузданные вечнозелёные леса, странные и потрясающие в своей странности переливы гор, забытые и заброшенные домишки среди бесконечных зелёных полей — несколько часов без признаков людей, показавшиеся мне вечностью. Да, именно тогда я и понял — осознал, что цивилизация распространилась не так широко, как хотелось бы человеку, как ему представлялось. Прогресс — может быть, но не цивилизация. И это было прекрасно.

Однако всё хорошее рано или поздно заканчивалось — приходилось вновь опускаться на землю. Вязкую, всё ещё влажную и даже мокрую от прошедшего дождя землю. Одно забавляло — слово «блядь» от Рональда Уэйна под каждый его шаг.

— Знаете, что, блин, хорошо в этих краях? — Сэм вышел последним и, высоко задрав голову в горделивой, почти боевой позе, посмотрел на горы. — Процент мудаков на квадратный километр меньший, чем во всей Америке.

— Заткнись и шагай уже со своими сумками, обслуживающий персонал.

— Но мы всеми силами стараемся возместить это недостающее количество! — он ехидно улыбнулся и, не теряя оптимизма, бодро зашагал по грязи.

Путь до дома мэра занял буквально пятнадцать минут — мимо церкви, магазинчика, оружейной и почтового отделения к самой школе. Не хватало только банка, подло притаившегося где-нибудь за углом, для полного набора, что всегда был в подобного масштаба местах. Мне всегда казалось, что где бы ты ни был, на территории какого бы штата ни решил остановиться в посёлке с милым названием, там всегда будет одна и та же инфраструктура: почта, магазин, церковь, школа и банк — только удовлетворение базовых человеческих нужд да инстинктов, только самое необходимое, но ничего более.

— Как-то здесь, блин, скромненько.

Да, пожалуй. Пожалуй, сидя в одном из тех небольших прямоугольников, виднеющихся мне через иллюминатор, сидя и осознавая, что тот прямоугольник, в коем я сидел, не отличался ничем выдающимся снаружи или внутри, я был обязан согласиться: да, там было скромненько. Для жилища мэра-то…