Тим Ваггонер - Врезано в плоть [litres]

Братья припарковались около ближайшего к пруду здания и спустились с холма к воде. Оба были вооружены: Дин на этот раз зарядил дробовик обычными патронами, а не солью, а Сэм нес пластиковый пакет, украшенный логотипом сети крупных супермаркетов.

– Не знаю, что и думать про твой этот план, Сэмми. Это немножко чересчур даже для тебя.

Сэм не стал огрызаться из-за подтекста, который явственно читался в словах брата: намек на то, что именно хрупкое равновесие его рассудка ответственно за такой нетипичный план приманивания чудовищной собаки.

– Мы знаем, что Франкенпес питается жизненной энергией, так? А после нашей вчерашней встречи он сильно пострадал. Ему нужно исцелиться, а значит – поесть.

– Если он, конечно, в принципе может исцеляться, – заметил Дин. – Вдруг он как киношный зомби: просто продолжит гнить и становиться все омерзительнее, сколько бы ни съел?

– Возможно, – ответил Сэм. – Но вчера никаких следов разложения не было, так?

– Нет вроде. Мерзкая была псинка, но мясцо свежее.

Братья свернули от пруда и углубились в лес.

Сэм понизил голос:

– Если ему нужно вылечиться, он будет голоден, но искать он станет не еду, которую можно съесть, а жизненную энергию, которую можно вытянуть. Ее-то мы ему и дадим. Или притворимся, что дадим.

– Логику я улавливаю, – не уступал Дин. – Я просто не думаю, что Франкенпсина на такое купится. Может, этот пес и урод, но все-таки собака, а их чувства слишком хорошо развиты, чтобы… – Он затормозил и указал на что-то пальцем.

Сэм посмотрел в указанном братом направлении и увидел на земле тело кролика, частично скрытое зарослями. Наверное, кролика. Тело усохло так, что животное выглядело просто скелетом, обтянутым чересчур просторной шкуркой.

– Похоже, Франкенпсина уже перекусила, – тихо заметил Дин.

Сэм кивнул, и они углубились еще дальше в лес.

По пути братья увидели иссушенные трупики еще нескольких животных – кролики, пара лесных сурков и кошка. Ошейника на кошке не было, из чего Сэм заключил, что она бродячая.

Когда они вышли на небольшую полянку, Сэм сказал:

– Думаю, подойдет.

Дин встал на страже, подняв обрез, а Сэм принялся за работу. Опустившись на колени и поставив рядом пакет из магазина, первым делом он извлек оттуда очень правдоподобного пупса, купленного в игрушечном отделе. Уже в машине он снял упаковку, и теперь осталось лишь уложить розового голыша на небольшую груду листьев.

– Боже, ты только взгляни на нас, в куколки играем, – пробормотал Дин.

Сэм это замечание проигнорировал.

Затем на свет появилась коробочка детской присыпки: «Мягкость любимой кожи!» – гласил слоган фирмы. Присыпкой Сэм щедро посыпал куклу. Потом достал банку готового детского питания и плеснул густую белую жидкость кукле на губы. Не очень много: как будто ребенка покормили и теперь ему не помешает вытереть ротик. Ну а затем пришел черед самой важной части иллюзии. Из кармана пиджака Сэм выудил смартфон, поставил звук на максимальную громкость и запустил скачанный из интернета аудиофайл. По лесу разнесся детский плач, и Сэм оставил смартфон около кукольной головки. Братья отступили к близстоящим деревьям и затаились. Поставив вещи на землю, Сэм вытащил «Беретту».

План объяснялся просто. Франкенпсу нужна была жизненная энергия, а у чего еще может быть больше жизненной энергии (хотя бы в мистическом смысле), чем у ребенка? С такой точки зрения ребенок полон потенциальной жизненной энергии, прямо как банковский счет, с которого еще никто не снимал деньги. Таким образом, ребенок – богатый источник пищи для такого существа, как Франкенпес. По крайней мере, Сэм на это надеялся.

В дни своего пребывания без души Сэм, наверное, использовал бы в качестве приманки настоящего ребенка. Да, он бы сделал все возможное, чтобы тот не пострадал, но даже если что-то пошло бы не по плану и ребенок погиб, бездушный Сэм не стал бы… не смог проливать по нему слезы. От одной такой мысли Сэму стало не по себе, и он радовался, что те дни в прошлом. Когда он впервые поделился с братом своей затеей, Дин признал, что из идеи может выйти толк… пусть она и слегка безумна, но потом высказал некоторые сомнения.

– Ты можешь заставить эту штуку звучать, как настоящий ребенок, но кукла по-прежнему пахнет пластиком и резиной. Как только Франкенпес подберется достаточно близко, чтобы как следует обнюхать Сэмми-младшего, то сразу почует подвох и унесет ноги.

Сэм согласился с вероятностью такого исхода и потому использовал присыпку и детское питание, чтобы кукла больше смахивала на настоящего ребенка. Он понятия не имел, жил ли Франкенпес когда-нибудь как обыкновенная собака – или обыкновенные собаки – до того, как стать эдаким воплощением корпорации монстров, но если да, то Сэм надеялся, что собачий мозг сохранил память о том, как пахнут дети. Ну а если нет, он лелеял надежду, что тварь настолько проголодалась, что сердитых криков будет достаточно, чтобы приманить ее и отвлечь от запаха пластика.