Татьяна Корсакова - Шепот гремучей лощины [СИ litres]

– Он был среди похороненных? – отвечать на вопрос Влас не стал. Ему бы на свои вопросы ответы получить.

– Не было. – Зверобой замотал головой. На Власа он теперь косился с великой опаской, как на сумасшедшего. – Я его еще третьего для живым-здоровым видел. От пожара он утек, ну и ошивался поблизости. Я ему, помнится, сказал, чтобы в город шел. В городе у него родня есть. Да, видать, не послушался. – Зверобой замолчал, а потом шепотом спросил: – А зачем вы его, товарищ командир?

– Сюда иди, – велел Влас, приседая над отрубленной головой. – Ты же охотник у нас, следопыт. Смотри, что видишь? Только внимательно смотри!

Не хотелось Зверобою смотреть. По всему видать, он уже сильно пожалел, что спустился в овраг, но спустя мгновение он собрался с духом, подошел к мертвецу, присел на корточки рядом с Власом. Смотрел долго, и рану осмотрел, и не побрезговал в рот заглянуть и зубы изучить. Влас молчал, не мешал. Сейчас ему было нужно посмотреть на случившееся чужими глазами, свести воедино полученную информацию. Все, как когда-то на службе. Вот так к этому нужно относиться. Есть преступление, и его работа – преступление расследовать. И не важно, что в этом конкретном случае убийца, вроде как, он сам. Чутье подсказывало, что убили жертву задолго до того, как он снес ей голову.

– Матерь божья, – наконец прошептал Зверобой и распрямился. На Власа он старался не смотреть, шарил взглядом по сторонам, опасался.

Влас и сам опасался, понимал, что нужно уносить ноги. Но сначала надо осмотреть место преступления, собрать улики и показания.

– Ну, что скажешь, Василий? – спросил он тоном спокойным, даже деловым. В былые времена его спокойствие на свидетелей действовало благотворно и весьма успокаивающе.

– Кровь странная. – На Зверобоя тоже подействовало. Или может его собственный охотничий профессионализм взял верх над страхом. – Черная, словно бы из вен, а не из артерий. А быть такого не может, потому как, когда зверю шею режешь, кровища хлещет красная. Ногти, опять же. Длинные, черные, точно звериные. Не было у Сиволапова таких ногтей отродясь, он их сгрызал, не давал отрасти. Я это точно знаю, потому что при мне мамка евоная его за это отчитывала.

– Больше никаких странностей? – спросил Влас, подводя к самому главному.

– Вы про зубья, товарищ командир? – Зверобой вытер руки о штанины. – Про клыки, которых у нормального живого человека быть никак не может?

– А у кого может?

Прежде, чем ответить, Зверобой долго молчал, хмурил кустистые брови, а потом сказал с какой-то отчаянной бравадой:

– А я и скажу! Вы его порешили, а я скажу, товарищ командир! Был божий человек Ленька Сиволапов, а стал упырь. Вот хоть режьте меня, хоть к стенке ставьте, а упырь и есть! Если бы вы его не того… не завалили, он бы вас сам завалил и кровь из вас всю высосал. Я вот думаю, что та дамочка немецкая, что за мной гналась, она тоже того…

– Значит, теперь еще и упырь… – Влас закурил новую папиросу, задумчиво посмотрел на Зверобоя.

– А вы ждали, что я про оборотня песню заведу? – усмехнулся Зверобой. – Я может еще и заведу, вспоминается мне тут кое-что.

– Что вспоминается? – Влас аккуратно, но крепко сжал его локоть. На всякий случай, чтобы не сбежал.

– Давайте мы отсюдова уйдем, товарищ командир, и я вам по дороге все свои соображения изложу.

Власу и самому хотелось убраться подальше от этого жуткого места, поэтому возражать он не стал.

– С оборотнем я может и погорячился, – заговорил Зверобой, когда они выбрались из оврага. – Обманул я вас, товарищ командир, выпил я самогона накануне. Не много, пол-литра всего. Так-то я уже давно в рот не брал, но тут накатило что-то. Я ж когда ребяток Грининых через топь перевел, сразу же вернулся обратно в лес. Ну, а что мне в отряде под ногами у вас болтаться? Я ж на сей раз был без гостинцев. – Гостинцами он называл ту скромную добычу, которую изредка приносил в лагерь. – Да и дела у меня оставались кое-какие.

Спрашивать про дела Влас не стал, понимал, что Зверобой все равно не расскажет. Да и не до того сейчас было.

– Я на них наткнулся на обратном пути.

– На кого? – спросил Влас.

– На перебитых карателей. Я так думаю, они шли от деревни по вашу душу. Шли да не дошли. Случилось там что-то очень странное. Вот после этого и я стал про оборотня задумываться. Да не усмехайтесь вы так, товарищ командир! Вы дослушайте сначала!

– Я слушаю. – Влас замедлил шаг, внимательно посмотрел на Зверобоя.

– Значицца, приключилось там в лесу настоящее побоище. – Зверобой понизил голос до едва различимого шепота. – Выглядело все так, словно бы немцы сами с собой бились.