Артуро Перес-Реверте - Клуб Дюма, или Тень Ришелье [litres] [El club Dumas o La sombra de Richelieu ru]

Он наступил на зеркало, и оно хрустнуло под его башмаком. Наступил медленно, без злобы; зеркало треснуло с острым писком. Теперь Корсо отражался в многочисленных осколках — в несчетных маленьких темных коридорах, в конце которых стояло несчетное количество его двойников; и они были слишком далекими и неузнаваемыми, чтобы судьба их беспокоила его.

— Черна выучка ночи, — услышал он голос Варо Борхи. Тот по-прежнему стоял на коленях в середине круга, повернувшись к Корсо спиной и забыв о нем.

Корсо наклонился к свече и поджег край листа с гравюрой номер I и девятью перевернутыми словами на обороте. Понаблюдал, как горят башни замка, сбруя, лицо рыцаря, который, повернувшись к зрителям, призывал их хранить молчание. Чуть погодя выпустил из пальцев последний клочок бумаги, тот вмиг обратился в пепел и взмыл вверх, подхваченный потоком горячего воздуха. И тогда Корсо шагнул в круг — к Варо Борхе.

— Я хочу получить свои деньги. Немедленно.

Библиофил не обращал на него внимания, заплутав во мраке, который, казалось, порабощал его все больше. Вдруг он в тревоге, словно усомнившись, в нужном ли порядке разложены по полу предметы, наклонился и принялся что-то поправлять. Затем, чуть поколебавшись, затянул роковую молитву, нанизывая одно слово на другое:

— Admai, Aday, Eloy, Agla…

Корсо схватил его за плечо и сильно встряхнул, но Варо Борха никак не отреагировал. Он даже не пытался защищаться, а лишь продолжал вращать глазами, как сомнамбула или мученик, который творит молитву, не слыша львиного рыка или не замечая орудия палача.

— В последний раз говорю. Мои деньги!

Все напрасно. Корсо всматривался в абсолютно пустые глаза, мрачные колодцы, которые отражали его фигуру, не видя ее; они были устремлены к вершинам царства теней.

— Zatel, Gebel, Elimi…

Он взывает к бесам, догадался ошеломленный Корсо. Встав посреди круга, отрешившись от всего, не обращая внимания на присутствие в круге другого человека и его угрозы, Варо Борха выкрикивал имена бесов, словно это было самым обычным делом:

— Gamael, Bilet…

Только получив первый удар, он замолчал — голова его качнулась к левому плечу. Населенные тенями глаза метались, стремясь зацепиться за неведомое место в пространстве.

— Zaquel, Astarot…

После второго удара струйка крови побежала у него из угла рта к подбородку. Корсо брезгливо отдернул испачканную красным руку. Ему показалось, что удар пришелся во что-то вязкое и влажное. Охотник за книгами пару раз вздохнул, потом замер, отсчитывая десять толчков сердца, затем сжал зубы, сжал кулаки и ударил снова. Из разбитого рта библиофила кровь теперь лила струей. Но тот продолжал шептать свои заклинания, а на изуродованных губах застыла мечтательная, нелепая улыбка наслаждения. Корсо схватил его за ворот рубашки, чтобы силой выволочь за пределы круга. Только тут из уст Варо Борхи вырвался животный стон, стон тоски и боли, он отбивался ногами и, ускользнув, с неожиданным проворством, на четвереньках пополз обратно в круг. Трижды Корсо вытягивал его оттуда, и трижды он упрямо возвращался назад. Капли крови падали на знаки и буквы, вписанные в печать Сатурна.

— Sic dedo me… [159] Так предаюсь… (лат.).

Но что-то было не так. В мерцающем свете свечей Корсо видел, как библиофил растерянно запнулся, умолк и стал проверять порядок расположения предметов в магическом кругу. Клепсидра отсчитывала последние секунды, так что срок, отведенный Варо Борхе, видимо, был ограничен. Он еще раз повторил последние слова, уже настойчивее, и тронул по очереди три клетки из девяти:

— Sic dedo me…

Корсо ощутил резкий привкус во рту и с отчаянием огляделся по сторонам, вытирая запачканную красным руку о полы плаща. Новые и новые свечи, искрясь, гасли, и дым от обуглившихся фитилей спиралями вился в красноватой полутьме. Дым-Уроборос, с горькой иронией подумал Корсо. Потом кинулся к письменному столу, вместе с другой мебелью сдвинутому в угол; резким движением смахнул мешавшие предметы на пол, порылся в ящиках. Денег не было, как и чековой книжки. Ничего.

— Sic exeo me… [160] Так освобождаюсь… ( лат .).

Библиофил продолжал свои заклинания. Корсо бросил последний взгляд на него, на магический круг. Варо Борха стоял на коленях в центре, склонив разбитое лицо, на котором застыло выражение экстаза. Он отворял последние из девяти врат с улыбкой безрассудного счастья; темная дьяволова черта — окровавленный рот — пересекала его лицо, словно рана, нанесенная кинжалом ночи и мрака.