Татьяна Ван - Театр тьмы [litres]

«Вы – прирожденный строитель», – выдал один из таких тестов, после чего я совсем отчаялась найти профессию по душе. Тогда-то я и поняла, что мои детские расследования грозят перерасти в дело всей жизни. Недолго думая, я поставила перед собой цель: стать тем, кто избавит мир от лжи и сделает его лучше и честнее. Отцу это пришлось не по душе, и он стал давить на меня, склоняя в сторону банковского дела, ставя журналистов в один ряд с уборщиками туалетов и бог весть чем еще. Я выслушивала его с титаническим спокойствием, не собираясь отступать от намеченного плана. Сдаваться – не моя философия.

После школы я уехала из родного Бирмингема в Лондон, мечтая стать журналистом с большой буквы. Провожала меня только мама. Она обняла на прощание и сказала, чтобы я была осторожна, потому что Лондон – загадочное место.

– Никогда не знаешь, что ожидать от этого города, – сказала она и поцеловала меня в щеку. Это случилось не так давно, хотя иногда я думаю, что с того прощального утра прошло больше двадцати лет – таким далеким оно кажется.

Потом мама назвала меня Шерлоком Холмсом и еще раз пожелала удачи. Она переживала, но всегда знала, что я выйду за рамки, поставленные нашим скромным родовым древом, и многого добьюсь.

Итак, давайте знакомиться. Меня зовут Сара Гринвуд, я бакалавр факультета журналистики, мне двадцать три года. В моем детском списке желаний значилось только три пункта – работать в большом издании, гулять, держась за руки, с красивым мальчиком и жить в удовольствие. Из этого списка я смогла получить только красивого мальчика, который младше меня на два года. Моего парня зовут Джеймс Шакпи. Он студент и будущий разработчик компьютерных игр и приложений для смартфонов. Если говорить о моей жизни, то я уже окончила университет, получив степень бакалавра журналистики, и работаю…

– Два капучино, пожалуйста. Вы ведь делаете кофе на безлактозном молоке?

– Конечно, – ответила я, пробивая заказ. – Нужно добавить какой-нибудь сироп? У нас есть ореховый, карамельный и еще…

– Нет, спасибо. – Миловидная блондинка сморщила носик. – Я не переношу сахар.

– С вас три фунта.

Поступив на первый курс университета, я устроилась работать бариста в маленькую уютную кофейню, где готовили кофе навынос. Несмотря на это, в зале ютились два столика на случай, если кто-то из клиентов захочет посидеть у окна, созерцая быстрое течение жизни на Пикадилли.

К слову, кофейня была тем местом, где я могла работать, не считая себя рабыней. Многие мои однокурсницы подрабатывали официантками и уборщицами в пабах, получая большие чаевые от подвыпивших посетителей, но такая работа была не для меня. Я не переносила алкоголь и все, что было с ним связано, а кофе любила почти так же, как и писать, поэтому без долгих раздумий устроилась в кофейню. Денег, которые я зарабатывала, хватило, чтобы окончить бакалавриат (отец не спонсировал мою учебу), но вот на магистратуру нужно было пахать и пахать. Чем я и занялась после получения диплома: начала готовиться к вступительным в магистратуру и копить деньги – готовя кофе.

С дипломом бакалавра устроиться журналистом не удавалось – раз за разом я получала отказы. В крупных СМИ мне сразу показывали на дверь. Как оказалось, журналистика – популярная профессия в Англии. Почти каждый десятый житель – журналист с рюкзаком нереализованных амбиций и идей. Похоже, я жутко вляпалась, когда возомнила, что мое искреннее желание раскрывать правду и обличать несправедливость пробьет любую стену. На деле я не успевала даже вздохнуть, как редактор по другую сторону стола говорил: «Приходите с дипломом магистра, только тогда мы рассмотрим вашу кандидатуру».

«Как глупо, – думала я. – Англичане никогда не откажутся от традиций. Нужно полное образование, никто никогда не посмотрит на твои навыки, если в руках у тебя не будет злосчастной корочки».

Может показаться, что я чересчур уверенная в себе. Но нет. Скорее наоборот – неуверенность и страх провала родились раньше меня. Они появились на свет, зевнули, подождали, когда я приду в этот мир, и очень обрадовались, увидев мой огромный нос картошкой на младенчески морщинистом лице.

«Вот она – моя добыча!» – захохотал страх и взял меня за руку. Неуверенность пошла следом. С тех пор мы с ними неразлучные друзья. Они следуют по пятам, не обращая внимания ни на мое недовольство, ни на напор, с которым я стремлюсь добиться своего. Но мне повезло: после страха, неуверенности и младенца на свет появилось любопытство. И пока страх держит меня за руку, а неуверенность во всем ему поддакивает, любопытство идет впереди нас троих. Такое вот оно – всегда шествует впереди больших дел.