Ирина Верехтина - Исчезнувшие

Пока до Синеозера дойдёшь, вдоволь грязи намесишься. Но – месили, с упорством людей, идущих к великой цели. И на привале наслаждались отдыхом: с миской горячего супа на коленях, которой ели не торопясь, смакуя каждую ложку; с чашкой дымящегося кострового чая.

«Дима, ноги убери. Я обходить замучилась»

«Кто шарлотку не брал? Чей кусок остался?»

«Вкусно. А это с чем?»

«Это тыквеный пирог, а ещё здесь мёд и цедра лимонная, я на тёрке…»

«Ааа-ха-ха-ааа… У Васьки ложка в банку не пролезает!»

«А ты зачем такую принесла, не могла пошире…». И хохотали, расплёскивая чай, и домой возвращались охмелевшие от лесного воздуха, усталые и счастливые.

Гордеев был доволен: на этих восьмерых можно надеяться как на себя, темп выдерживают и не говорят, что он не оздоровительный, почти тренировочный. И спортивные, и неконфликтные, вполне себе вменяемые. Как по заказу. Остальные приходят и уходят, но это во всех группах так, туристы народ свободолюбивый, сегодня к одному руководителю придут, завтра к другому, никто ведь не запрещает, включение в группу свободное. Зато у него теперь группа, своя группа!

20 августа 2018. Руководитель вчера не приехал, заболел, наверное. Все помчались как ненормальные, а остальные обратно пошли. Я бы тоже вернулась, но я о пирогах проговорилась, и пришлось со всеми идти. А Лена с Игорем отстали, я их сначала видела, а после уже не видела, наверное, на станцию вернулись.

19 сентября 2018 . Лена с Игорем с нами не ходят, другую группу выбрали. Жалко, что телефонами не обменялись, хорошие ребята. Жалко, что не приходят к нам. У нас на привале кострище с прогоревшими углями, под навесом из полиэтилена сухие дрова и хворост, порубленный в лапшу, бери и разжигай. Постоянное место привала это здорово! А маршрут всегда один – с Казанской железной дороги на Курскую, к знаменитым Синим озёрам, и место для привала постоянное, и группа – тоже постоянная. Новенькие у нас редко появляются, им не нравится по одним и тем же местам ходить. Но мы не по одним и тем же, мы петляем-виляем-заворачиваем, а на привал приходим на нашу поляну, и радуемся каждый раз как дураки.

Половина группы живёт по Курской железной дороге, другая половина по Казанской, так что казанским не надо вставать чуть свет и ехать на вокзал, подсядут по дороге; а курские весь маршрут идут на свою дорогу, домой. Нам, москвичам, вставать раньше всех приходится, и до дома добираться дольше. Ваське хорошо, он рядом с метро живёт, а мне дальше всех: на электричке до вокзала, потом на метро, потом на другой вокзал, на другую электричку, потом на автобусе две остановки, или пешком. Но я привыкла – и вставать, и добираться. Оно того стоит, так Васька говорит.

Походы у нас оздоровительные (а есть ещё тренировочные, по азимуту и без дорог), весь маршрут по лесным дорогам, шагай не хочу, природой любуйся. И мы бы любовались, если бы не ураган. О нём даже передавали в новостях. На дачах у всех сараи ветром повалило, парники с выбитыми стёклами стоят, яблоньки-вишенки на земле лежат, жалко до слёз!

После урагана «шагай не хочу» транскрибировалось в «перелезай не хочу». Грунтовку расчистили, деревья попилили, машиной увезли, а дальше как в поговорке, чем дальше в лес, тем больше дров. Все дорожки-тропинки завалило, куда ни поверни, поперёк дороги суковатые берёзы и ели в три обхвата. Так что наши походы можно назвать тренировочными. Но все перелезают и никто не жалуется, правда, Васька штаны порвал, там сучья острые. Я на привале зашивала, Гордеев иголку дал и нитку суровую.

(Прим.: транскрибировать – сделать транскрипцию, в музыке – перевод музыкального произведения в другую тональность).

Через месяц на Гордеева посыпались жалобы, написанные грамотно и подробно и отправленные в администрацию Клуба туризма с уведомлением о вручении (Гордеев возмутился: вот же сволота).

За «удручающе повторяющийся» маршрут (Гордеев удивился: не нравится – так не приходите).

За «недопустимо-командирский» тон (Гордеев не согласился: он руководитель, а как ещё разговаривать с подчинёнными, если подчинённые не подчиняются и предлагают изменить маршрут, удлинить привал, и никакой дисциплины, жаловался Гордеев Сидоровне).

– А давайте срежем! Столько топать… А так короче!

– А давайте привал три часа!

– А потемну потом идти? Ноги переломаете, скажете, руководитель виноват, – возражал Гордеев. И слышал в ответ: