Роман Суворов: Маг волей случая

Другое подтверждение этому хозяйка вкатила в зал на сервировочном столике. Хотя я и не был особенно голоден, но вид аппетитных ломтиков копченого мяса, тонко нарезанного сыра и аромат явно дорогого чая убедили меня, что лишний раз перекусить не грех. Как там артист Броневой говорил? Когда доктор сыт, то и больному легче. К журналистам это тоже относится, уж можете мне поверить. После такого перекуса преисполняешься вдохновения, и можешь дать материал на целую полосу, не меньше. Причем, рука не поднимается написать об угощающем плохо. Жаль только, что не все это понимают и часто приходится довольствоваться чашечкой растворимого кофе. Ну да ладно, это все в прошлом, а сейчас – ближе к телу.

Взяв чайник, я налил ароматный напиток сначала хозяйке, присевшей в кресле напротив, потом себе.

Спасибо, – улыбнулась Ольшанская. – Угощайтесь и давайте знакомиться.

– С удовольствием. Фамилия моя Обноров, зовут Роман. Временно сотрудничаю в редакции «Молодежки».

– Валерия. А вы чем-то помимо журналистики занимаетесь?

– Немного писательствую, немного спекулирую на бирже, всего помаленьку. А вы?

– Тоже всего понемножку. Психоаналитик, поэтесса, чуть-чуть целитель. Странное сочетание, правда?

– Почему ж странное? Психоаналитик как раз сочетается с целителем. Правда, я вас представлял несколько иначе.

– Старой ведьмой на помеле и со ступой? – рассмеялась Ольшанская. И сразу же посерьезнев, продолжила: – Это, к сожалению, распространенное заблуждение и по роду деятельности мне приходится часто сталкиваться с жертвами подобных «колдунов». Слава Богу, чаще всего им удается помочь, но не всегда.

– А чем такие шарлатаны могут навредить? Ну, помимо облегчения кошелька.

– О, они, как ни странно, могут многое. К примеру, только вчера ко мне приходила девушка, которой подкинули вольт к порогу. Вольт – это…

– … восковая кукла, при помощи которой магом осуществляется воздействие на жертву – продолжил я.

– А вы подкованы в таких вопросах, – Валерия вдруг пристально посмотрела на меня, и мне вдруг стало как-то не по себе. – А можно мне задать вам вопрос?

Я кивнул и, приготовившись слушать, отхлебнул чаю.

– Не случалось ли вам заранее предчувствовать опасность или смерть?

Ой, б… дь! От вопроса Ольшанской, обжигающий напиток пошел не в то горло и я еле удержался от судорожного кашля. Ни фига себе, заявы! Самый тот вопрос и, главное, вовремя! Отдышавшись и извинившись, я подтвердил, что такое случалось. Интересно, каким макаром такой вопрос вообще мог возникнуть? И почему именно ко мне? Дело в том, что такое свойство у меня есть и доставляет мне немало проблем. Впервые оно проявилось в детстве, незадолго перед смертью прабабушки. Родственники сломали головы, пытаясь понять, с какого перепугу я исцарапал полировку на серванте и почему все царапины были крестообразными. Если мне в руки попадали ножницы, то они тут же оказывались раскрыты крестом и положены на видное место. А уж если я добирался до фломастеров, ручек или карандашей…

Наваждение прошло после похорон и возобновилось, когда пришел срок двоюродной тетки. Тогда-то у моих родственников и появились первые подозрения, что это – неспроста, но что с этим делать, было непонятно. О психологах, тем более, детских, тогда не слышали, поэтому ограничились тем, что прятали от меня все, что можно было трансформировать в крест и давали мне успокаивающее. Больше смертей в нашей семье не случалось долгое время, и мои выходки были подзабыты. Но много позже, уже школьником, я стал ловить себя на том, что временами мои мысли неотвязно вертелись вокруг смерти. Кое-какой жизненный опыт уже позволял мне выразить свои чувства словами, а не рисовать кресты, но я старался держать язык за зубами. А ну как снова начнут пичкать микстурой Кватера?! Но само явление так никуда и не делось: к примеру, 1 марта 1995 года я возвращался из магазина и матерился, пытаясь прогнать из головы назойливый похоронный марш Шопена. Он доставал меня с утра и когда вдруг исчез, то я по наитию взглянул на часы, отмечая время. Путь до дома занял полчаса и, едва войдя в квартиру, я услышал, как в экстренном выпуске новостей говорилось об убийстве Листьева 9 9 Описание случая автобиографично. Хотите, верьте, хотите – нет. . И предполагаемое время преступления совпадало с тем, когда я облечено выругался, освободившись от наваждения. Это, кстати, был мой абсолютный рекорд: до сих пор моя интуиция работала только в отношении родственников и тех, кого я знал лично. Но не могла же Ольшанская об этом слышать! Почувствовала? Хм…