Таня Фрей - Магнит

Шарлотта подкопалась в своей сумке, вытащила тетрадь и ручку и со скучающим видом положила из на парту. Поёрзала на стуле.

Остальные, сидевшие в классе, были в шоке. Практически все сидели молча и смотрели на них троих. Чарли, Бри и Томаса. Троих, кто до сих пор был жив, словно противореча правилам игры.

Все ведь знали о смертях. О том, что Боунс убила Тобиаса. О том, что что-то неладное творилось, и названия этому никакого не имелось.

Просто принять это так просто возможным и реальным не казалось.

Спустя ещё минуту в кабинет вошёл мистер Мэден. Он остановился посреди класса. Театрально развёл руками, оглядев публику.

— Я очень рад видеть вас здесь, — сказал он. — Спасибо, что вы остались живы. По крайней мере, я точно знаю, что мой конец близок.

По классу прошёлся изумлённый ропот.

— Да-да, понимаю, слышать такое вам, во-первых, не впервой, а во-вторых, сейчас не очень к месту. Но с другой стороны, именно сейчас эти слова и звучат в нужном ключе. Но и, прошу заметить: «Не для того на свете мы живем, чтоб смерть застала нас в блаженной лени!» — гордо процитировал он Данте Алигьери. — Помните: нельзя лениться. Надо делать что-то постоянно, таким образом тренируя себя к любому труду.

Он замолк. Сел на стол, переплетя пальцы перед собой.

Томас повернул голову к Чарли. Та сидела будто бы на иголках. Речи Мэдена её не радовали. Да и никого они не радовали.

Бриджет вертела в пальцах ручку, внимательно слушая учителя.

И все они мотали себе на ус то, что он говорил.

— После смерти в большинстве случаев приходит забытье. Какое-то время человека ещё будут помнить, а дальше всё — пустота, пропасть. Он исчезает. Но исчезают лишь его деяния. Меня забудут все. Но вы постарайтесь сделать так, чтобы вас не забыл никто.

— Вас невозможно забыт, мистер Мэден, — хихикнул кто-то за первой партой. Так неуместно хихикнул. Потому что было совсем не до смеха.

Но слова правдивые сказал. Забыть Мэдена казалось чем-то невозможным.

После он рассказал что-то по электричество. Томас и Бри впервые не слушали его со всем вниманием. Мысли у них, как и у Чарли, были забиты совершенно другим.

Когда урок закончился, мистер Мэден решил поскорее скрыться из класса. Томас, сам не понимая, что делает, вскочил с места, схватив вещи, и ринулся за ним.

— Том… Томас! — воскликнула Бри. Посмотрела на Чарли. И они вдвоём кинулись за ним.

Потому как они понятия не имели, что хотел сделать Сайфер.

Они нагнали учителя во дворе, по-прежнему затянутом дымкой. Чарли посмотрела на Томаса с таким видом, словно тот решил нахамить Президенту США, но тот тут же отвернулся.

— Мистер Мэден! — осторожно позвал он. Тот остановился, вздрогнув. Обернулся.

Подошёл к ним поближе. Томас, Бриджет и Чарли смотрели на него, как будто на последнюю надежду.

— Вы в особенности должны беречь себя, — проговорил Мэден, слабо исказив губы в улыбке.

— Скажите, вам что-то известно? Вы что-то знаете?

Он сделал отрицательный знак головой.

— Я знаю лишь то, что это похоже на настоящую кару. Тэррифилд в чём-то провинился и теперь получает по заслугам. И почему-то всё обрушивается на вас. Но вы не расклеивайтесь. Это завершится. Надеюсь, что довольно скоро.

Томас промолчал. Как будто бы это ему было известно что-то сверх того, что знали все. Словно он знал, что те, кто твердит всякое вокруг, неправы.

Как будто бы ему была известна правда.

— Почему вам кажется, что вы скоро погибнете? — обеспокоенно поинтересовалась Бри.

— Потому что такие, как я, уже не нужны здесь. А кара прежде всего настигнет ненужный хлам. Даже если и не прежде всего, то всё равно настигнет мусор. Меня здесь, в этом городе, по-другому именовать уже невозможно.

Всё это он говорил с такой печальной улыбкой, что нельзя было остаться равнодушным.

— Вы, главное, научитесь в людях разбираться, — продолжил он свои наставления. — Настоящих. Белое на белом не увидишь. У каждого есть тёмная сторона. А у всякого человека, кого плохим считают, есть что-то хорошее. Это и к вам относится. Это как в Инь-Ян.

Он вдруг засмеялся. Тихо так, спокойно.

А они просто не знали, что сказать. Только чувствовали, что близилось что-то неладное.

Смог начинал потихоньку уплотняться вновь. Очертания предметов размывались, словно акварелью. Видимость ухудшалась с каждой секундой.

— А ведь мне пора, наверное, уже, — обыденным тоном произнёс мистер Мэден, словно он беседовал о том, что самое время зайти в поезд. Обернулся, сверился с наручными часами. Обнял взглядом Чарли, Томаса, Бри.