Андрей Мансуров: Стать Ведьмой. Школа. Социальное фэнтэзи

Подбежав к стулу, она придвинула его к гардинам: ага, отлично! Отстёгивается!

Когда тюлевая занавесь оказалась в руках, Жека, невольно морща нос, поразилась: боже, сколько пыли! Куда смотрит комендант общаги!

Впрочем, она знает, куда он смотрит. Причём – каждый вечер. До магазинчика, где из-под полы торгуют дешёвым красненьким – пара минут… Поэтому после одиннадцати в маленьком замкнутом мирке Общежития наступает «разгул демократии»!

Вот только впускать тех парней, кто согласился «подождать снаружи» для более «тесного» знакомства приходится через заложенное кирпичом до половины высоты окно прачечной – тоже, если разобраться, эпический подвиг! Не каждый даже мужчина отважится. Трезвым. А уж в обычном состоянии – только чудо может позволить забраться вовнутрь с первой попытки! В «активе» окна уже имеется пара-тройка сломанных рёбер, две руки и нога! Про разбитые лица, поцарапанные руки и содранные коленки можно и не говорить. А уж порванных брюк и джинсов – десятками!..

Но подобрать ключи к надёжным ветеранам – амбарным замкам, которым дядя Петя, как все кличут Петра Степановича, навешивает на мощные запоры изнутри, доверяя охрану парадного и чёрного входов, когда «смотрит», ну вот никто до сих пор так и не смог!

Пока все эти воспоминания проносились в голове, Жека упихивала содранную с окна занавеску в тазик, поставленный на дно ванны с, кажется, века назад облупленной и потрескавшейся эмалью.

Вот зар-раза, не входит в таз в сухом виде. Ах, вот ты как со мной!.. Ну погоди же!

Она притащила все три пузырька, и стала поливать чёртову негнущуюся тюль, как выражалась их преподавательница по Дизайну, «в чисто произвольном порядке».

Всё-таки чернила – гениальное изобретение!

Не прошло и минуты, как перед ней оказалась «продвинутая» тряпка неопределённых сине-красно-зелёных тонов. На общем выгорело-желтоватом фоне. Отлично! А теперь вернём тряпку на окно. А само окно – откроем настежь! Обе створки! Оно на третьем этаже, и гвозди для «предотвращения провокаций и неприятностей», путем приколачивания створок к косякам, не применялись!

Правда, на то, чтобы повесить занавесь сушиться обратно на зажимы, ушло минут пять. И белая футболка, что одета сейчас на ней, слегка извазякалась… Ничего, терпимо!

Это же – футболка.

Займётся-ка она теперь собой!

На то, чтобы поднять и зафиксировать волосы в стоящую дыбом пышную копну, ушли остатки лака из её баллончика, и весь почти непочатый баллончик Надюсика. Ничего – мстительно ухмыляясь во весь рот, подумала Жека, – она «купит подруге новый!»

Ну, или хотя бы пообещает…

Чтобы столь сложная конструкция не развалилась преждевременно, она завязала пока вокруг снопа пояс от любимого ситцевого платьичка. Ничего – для такого можно пожертвовать! Подумав, отрезала и шнур от утюга. Отрезала и вилку. После чего оказавшуюся в руках «пёструю ленту» уложила вокруг цветастого пояска, и пришпилила невидимками и заколками. Что там в зеркале?

У-у! Отпад! Вылитая ведьма.

Ну погоди же, Надюсик, она станет такой и характером, а не только внешне!

Чёрные колготки в крупную клетку (Если честно, не думала, что одеть их когда-нибудь отважится!..). Вот уж здесь её «тощие и кривоватые» ножки подойдут как нельзя – образ получится куда «достоверней»!

Теперь – красные туфли-лодочки, без даже крохотного каблука. Красная кофта-батник. Ах, в ней маленький вырез? Ничего – сейчас будет большой!

После того, как она отложила портняцкие ножницы, её вырезом оказался бы, мягко говоря, недоволен, любой пуританин, или моралист-ханжа, вроде Химика, вечно шпынявшего тех студенток, что приходили на занятия в совсем уж мини, и всю дорогу твердящего про «жигы», как он называет жиры, и свободные радикалы…

А посмотреть бы на арестованных. В-смысле, не-свободных. Радикалов.

Не-е-ет, парни у них в Иваново уж точно не радикалы. И не занудные ботаники, или моралисты! Значит, нужно помочь им. Лучше увидеть. Потому что её упругая грудь красивой формы – именно то, чему даже сволочь Надюсик постоянно завидует.

Осталось выкрасить ногти в ярко-алый пополам с чёрным, и наштукатуриться самой.

Подумав, она накрасилась агрессивно и гротескно, намазав чёрным на добрый сантиметр вокруг собственно глаза: так, как красились девчонки из Средней Азии, чтобы хоть как-то увеличить крохотные от природы щёлочки.

Безвкусно, глупо, зато – в стиле «Клеопатры»! А если встретится подвыпивший (ну, или сильно близорукий!) парень, так вообще не поймёт, что это – не глаза, а толстый слой теней, заполняющих всю глазницу!