Ричард не улыбнулся. Пять кошмарных браков, каждый последующий хуже предыдущего, настроили его по отношению к женщинам на минорный лад.
– Никогда не понимал, что у этих созданий на уме…
– Женское поведение не имеет отношения к разуму или здравому смыслу, Ричард. Ими руководит могучий и слепой инстинкт гнездования.
Ричард сел и, приподняв бровь, поглядел на Кита очень приязненно и заинтересованно.
– Гнездование? Ммм. Это связано с глупыми курицами?
– Да. Глупые курицы. Ты по делу? Что случилось?
– Я по поводу этой… как ее… Программы.
Официально великий документ назывался Программой Глобальной Реорганизации и Модернизации Корпорации. В течение целого десятка лет над основными постулатами проекта в поте лица корпела целая команда системных и финансовых аналитиков, юристов, специалистов по планированию и так далее. Проект включал тотальное переоснащение заводов Корпорации, введение новых, усовершенствованных стандартов качества, повышение эффективности управленческой работы, минимизацию бюрократической волокиты, в частности, введение принципиально новой системы учета и делопроизводства. Титанический труд, учитывая широчайший спектр деятельности Корпорации, разветвленную систему ее филиалов, подразделений и дочерних предприятий, тысячи заводов фабрик, научных комплексов и лабораторий по всей Империи. Да, титанический труд, но необходимый, ибо за пять столетий с момента основания «Ланкастер Индастриз» превратилась в колоссального монстра, в неповоротливое, разжиревшее, забронзовевшее чудовище, способное самое себя раздавить собственной железобетонной тяжестью. Основательную и крупномасштабную перестройку затеял еще Кеннет Ланкастер, а после смерти отца дело продолжил Кит.
– Итак. Программа. И что тебя не устраивает, мой сахарный.
– А то, что ты в пятнадцатый раз завернул эту долбаную Программу и отправил на доработку. Тысяча двести сорок семь листов убористого шрифта. Две тысячи пятьсот поправок. Четырнадцать редакций. Триста семьдесят восемь часов совещаний и заседаний. Ты пять раз менял главного куратора Программы. Ты уволил директора отдела стратегического планирования, а нового через неделю довел до инсульта…
Верно, Кит проделал все это и гораздо больше, а теперь собирался размозжить многоуважаемому лорду Торнтону голову. Рука его вкрадчивыми шажками потянулась к массивному малахитовому пресс-папье, но замерла на полпути. Все же порой Ричард был поразительно неплохим первым исполнительным вице-президентом. Да и тридцать лет дружбы обязывали.
– Мой сахарный, меньше слов, больше дела.
– Растолкуй, что тебе опять не понравилось, – прорычал Торнтон.
– Неужто прямо сейчас?
– Именно, – прорычал Торнтон, – а то я тебе врежу! Не шучу, врежу!
Кит выдвинул ящик письменного стола, извлек толстенный фолиант Программы и грохнул на стол.
– Сам посмотри. Финальный этап модернизации и реорганизации. Мы не укладываемся в два года. Только в четыре. А должны в два. А не в четыре. Вот.
Голубые глаза Ричарда стали делаться большими и круглыми, как блюдечки, полные до краев снятого молока.
– Кристофер, милый мой мальчик, это невозможно. Предложения наших специалистов…
– Предложения, скажем так, удовлетворительные.
– Удовлетворительные?! Черт возьми, лучшие специалисты…
– Именно. Удовлетворительные. Для отвлеченных математических абстракций. А мне нужны четкие, деловые и конкретные предложения. И, что немаловажно, экономически эффективные.
– Цифры…
– Вижу. Прекрасные цифры, сложенные аккуратными столбиками, но все равно экономически неэффективные. На самом деле тебе ведь это тоже абсолютно понятно.
– Какого дьявола? Что ты вообще понимаешь под эффективностью? – спросил Ричард, искренне потрясенный.
Кит понимал под эффективностью вещь в высшей степени простую, незатейливую и незамысловатую: стопроцентный коэффициент полезного действия при нулевых затратах. Да, разумеется, такое счастье недостижимо, но вот возвышенный идеал, к которому надо стремиться.
– Послушать тебя, так нам следует взять и заменить всех наших рабочих и служащих машинами, – съязвил Торнтон.
– Вот язвишь ты напрасно, клоун ты. Я не сторонник крайностей, но заменить людей безотказными, бессловесными машинами – извечная мечта самых прогрессивных умов человечества, разве нет?
Торнтон был так ошеломлен, что не нашелся, что ответить. Кит постучал кулаком по столу.
Читать дальше