Наталья Карпенко - Подарок Старой Ведьмы

Ранним утром наш сон не настолько крепок и безмятежен, как, скажем, пару часов назад.

Возможно, потому, что в окружающей нас среде с приходом рассвета появляется множество различных звуков. Это мелодичный щебет птиц, дуновение ветра (хотя в ночи этот баловник тоже порой шумит, но зачастую под утро меняет направление, тем самым внося новшества в свою шелестящую песню), оживление на автострадах и многое другое.

Правда, в нынешнее время жители маленьких городков и крупнейших мегаполисов могут укрыться от внешних раздражителей за чудом прогресса – металлопластиковыми окнами, но…

Вскарабкавшись на подоконник, озорной солнечный зайчик не пожелал останавливаться на достигнутом и забрался в мою маленькую уютную спаленку, оформленную в цветах клубники со сливками.

От мягкого одеяла сна практически ничего не осталось. Я просто тихо лежала в постели, то и дело впадая в сладкую, легкую дрему.

Попутешествовав по неплотно задернутым шторам, шалун перебрался на стоящий на прикроватном столике ночник и почти сразу же устремился на стекло, под которым улыбался тремя счастливыми лицами наш семейный снимок.

Нет, вы не подумайте, я не сирота. Вся моя родня жива и здорова, за исключением бабушки и дедушки по линии мамы. Но так уж повелось: дети растут, родители гордятся ими (ну, или мечтают об этом), а старики уходят на покой.

Такие милые фото стоят в комнатах всех членов моей семьи.

Да, хорошо было бы сделать один большой портрет и повесить его в гостиной, но пока это было лишь нашей с мамой мечтой, потому как на деле получалось либо слишком дорого, либо приемлемая цена, а о качестве лучше промолчать.

Понаблюдав еще пару минут за своим светлым гостем, я поднялась и начала прихорашиваться, так как сегодня мой день. Мне, Мелиссе Корнелии Стэнхоуп, исполняется пятнадцать.

Открыв дверцу шкафа, я окинула взглядом висящие там платья, сарафаны и другие наряды.

– Итак, в чем предстать пред нашими друзьями, к которым выдвигаемся после завтрака? – спросила я сама себя или солнечного зайчика, который бесцеремонно хозяйничал в раскрытой шкатулке с побрякушками, стоявшей около того же снимка.

Повертевшись у гардеробной еще какое-то время, я сняла с крючка легкое атласное платьице нежно-голубого цвета, под стать моим глазам.

Секунды – и я уже кручусь у зеркала, одергивая чуть присобранную у талии юбку и расправляя изящные оборки на груди.

В дверь тихо, но уверенно постучали, и мягкий с легкой хрипотцой голос заговорил:

– Дочь, вставай. Умывайся, одевайся и выходи к завтраку.

– Скоро буду, папочка, – бросила я, портя свой прикид старым, полинялым халатом, так как слово «умывайся» из головы вылетело по неизвестной мне причине.

Да, наверное, все сразу же решили, что Милли, или, как меня называет Бен, Лис, – неряха и растяпа.

Такими качествами я не отличаюсь. Просто легкое волнение, присущее мне во время разных торжеств, немного портит личность, а в целом я типичный лондонский подросток со своими недостатками, хотя довольно дружелюбный и спокойный.

Окончательно завершив процесс приведения себя в порядок, еще раз бросила взгляд на зеркало, где встретилась с отражением, которое мне так не нравилось, хотя остальные во мне души не чаяли.

Ну судите сами: не слишком высокая, стройная (если не брать во внимание пары складочек на ногах, видимых только без одеяния), с темно-каштановыми волосами до плеч, вьющимися, как им хочется, и создающими кучу проблем с их укладкой. Лицо? А что о нем говорить? Легкий румянец, пухлые губки, маленький носик… Бр-р-р, давайте перейдем к дальнейшему ходу событий.

Показав язык своему двойнику в зеркале, я вышла в коридор и направилась в спальню родителей, чтобы побрызгаться мамиными французскими духами, издающими аромат свежих чайных роз.

Я была уже почти у цели, как откуда ни возьмись появился Бен.

– С днем рождения, сестрёнка! – крикнул он мне в самое ухо и сунул в руку маленькую коробочку.

– Спасибо, братишка, но подарки будут дарить, скорее всего, когда мы приедем к семье папиного коллеги.

– Ожидание – страшный враг, – отмахнулся брат, улыбаясь и согревая меня теплом своих больших выразительных глаз цвета растопленного шоколада.