Ян Кельт - Ничего не изменить

– Ага, понял, – Симонов кивнул и снял чайник с примуса.

– Сейчас почаевничаем, а потом пойдем принесем радиостанцию с моего катерка. Заодно расскажу, что со мной приключилось.

Кипяток и крепкая заварка чая «со слоном» перекочевали в стальные кружки, на столе появился кусковой сахар в бумажке, а также пачка «каменных» галет. Пили по-старому, «вприкуску», поднося дымящиеся кружки к лицу. Виктор рассказал всё, что с ним произошло со времени выхода в море: про первый вызов подлодки, про эфир, про удары, про месть капитана, про дым над водой и про то, как он оказался у маяка. Симонов внимательно слушал, не перебивая, а потом рассказал, что они видели с маяка. Картина складывалась убийственная. Очевидно, что первые удары наносились по крупным городам и военным базам, а после и по мирным селениям. Пораженный берег Латвийской и Литовской СССР был не единственным, как и берега Швеции и Дании. Симонов с напарником видели, что ракеты полетели дальше – на восток, запад, север – огонь полыхал везде. Пылевую радиоактивную бурю они тоже видели, но до них она не дошла.

– А Готланд? Может там есть выжившие? – Виктор поставил кружку на стол.

– Вить, мы враги теперь. Мы теперь все враги. Там тебя либо погранцы расстреляют, либо местные жители на куски разорвут. Война теперь везде.

– Гаки в сраки… вот влипли… – Виктор вздохнул и уставился перед собой. Действительно, бежать некуда – другие страны закрыты, а у нас, если не сумеют обуздать, начнется анархия, мародерство и бандитизм. Куда не кинь всюду клин. И даже если регулярных войск и нет, и воевать больше некому, люди будут друг друга убивать просто потому, что потеряли кого-то. Человечество прикончит не мировая война или ядерные удары – мы просто не сможем договориться больше. Людей прикончит месть. За семью. За дом. За Родину. Страшная, кровавая месть – геноцид в чистом виде.

– Ладно, не время руки опускать. Ты как, силы есть? – Смутьянов кивнул товарищу.

– Есть немного, не совсем прослаб, – дозорный встал и отряхнулся. – Только робу сменю, эта…

– Переодевайся и подходи к катеру, я сниму рацию, и мы её у тебя тут подключим, – Виктор встал, надел шапку и начал спускаться по лестнице. Первым делом надо отвинтить станцию от стенок рубки, потом посмотреть проводку внизу, потому что в последний раз двигатель еле запустился.

Рация была готова к транспортировке, а вот с проводкой, даже на первый взгляд, были проблемы: провода обуглились от напряжения, кое-где вообще выгорели. Истинное чудо было в том, что Смутьянов добрался до маяка и не сгорел. Потеряй он катер, шансы на спасение резко бы упали.

Со Смирновым они подняли и подключили рацию – она работала исправно, но в эфире была та же тишина, что и раньше. Берег молчал, а с судами в море не было связи из-за расстояния. Время перевалило за полночь, было решено ложиться спать, а завтра решать по обстоятельствам. Проводку предстояло починить, топливо и провиант пересчитать и распределить, а также решить направление движения с островка. Виктор лег на свободную шконку – занимать место покойного почему-то не хотелось.

Немного поговорив, моряки провалились в спасительные объятия сна. Лишь огоньки, много-много огоньков нарушали сон Виктора. Будто по винтовой лестнице они заплывали наверх, в рубку, освещали её ненадолго и исчезали. «Огонь в небесах, как салют», – подумал шкипер и улыбнулся во сне. Ночь прошла тихо.

Утро выдалось хмурым – небо было безоблачным, но высоким и серым, как потолок больницы. Ветер завывал, просачиваясь внутрь маяка и поднимаясь вверх по лестнице. На море был штиль. На уши давила звенящая тишина. На волнах не качались чайки, не было перелетных птиц. Осталась лишь бесконечная гладь цвета асфальта.

Виктор проснулся и открыл глаза. В первые секунды пробуждения на него напал внезапный страх, и такой сильный, что старый моряк чуть не закричал. Волна беспричинного, всепоглощающего ужаса захлестнула всё его существо. Переборов мгновенное желание вскочить со шконки и бежать, Смутьянов глубоко задышал и сел на постели. «Да что же это такое?» – Шкипер протер глаза и окончательно проснулся, Симонов спал недвижимо. «Не помер бы…»

Моряк встал, заправил шконку – по старой корабельной привычке, и пошел ставить чайник на примус. Стоит разобраться с водой и едой, но это чуть позже. Смутьянов рассудил, что в состоянии стресса стоит немного потакать расшатанной психике и удовлетворять её минимальные желания. Опять же, возраст не тот. Не хотелось, чтобы Вячеслав снова оказался с ненормальным на маяке, он такого не вынесет.