Игорь Селютин: Вторая половина

Вадиму захотелось, чтобы Лилия слушала Мориса Равеля…

И тут Вадим вспомнил фразу, услышанную недавно от кого-то из приятелей: «красивая до смешного…»

– Что хихикаете? Вадим, слышите меня?

– Ой!..

– Я говорю: разложите эти цветные квадратики в такой последовательности: первым – тот, который нравится больше всех, вторым – тот, что нравится меньше… И так далее. Последним должен оказаться тот, который совсем не нравится. Понятно?

– Понятно.

Первым Вадим положил белый квадратик, вторым – красный, следующим – чёрный…

Вырез белого халата глубок и заканчивается головокружительной тенью, на фоне которой искрится золотая звёздочка…

Потом следовали синий, жёлтый…

Тонкая рука коснулась чёрной пряди…

Серый квадратик…

А глазищи светлые-светлые… Ах, какие глазищи!.. Как небо в воде колодца…

Меньше прочих нравились оранжевый и зелёный…

Вадиму было приятно находиться рядом с Лилией… Приятно и уютно… Хотелось рассказывать что-то откровенное и греться в лучах её внимания…

Последним в ряду оказался грязно-коричневый.

– Хорошо.

Потом Лилия показывала Вадиму какие-то нарисованные лица, и он должен был указывать на те из них, которые нравятся, и те, которые не нравятся.

При этом Вадим в глубине души надеялся, что он-то сам Лилии нравится.

– Спасибо, маэстро. Теперь можете погулять в саду примерно час. И заходите к Михаилу Юрьевичу. Я передам ему все материалы.

Вадим сказал: «Спасибо».

Направляясь к выходу, спиной почувствовал взгляд и тепло улыбки. Не оглянулся.

В коридоре подошёл к окну. Прижался лбом к стеклу. Оно было тёплым. Жаль…

Вадим постоял немного, тупо глядя прямо перед собой. Потом побрёл к лестнице.

Он не пошёл в сад – направился к Инге. Поднялся на четвёртый этаж – и столкнулся с ней на лестничной площадке.

Инга – невысокая, пятидесятилетняя женщина с короткой стрижкой ярко-рыжих волос. Её лицо, усыпанное веснушками, могло бы казаться некрасивым… Но оно таким не кажется. Рядом с Ингой забываешь о том, что бывает какая-то другая красота, кроме доброты. А ещё у неё волшебный голос, гибкий, чувственный, немного хрипловатый. Слушать бы и слушать…

– Привет, Инга, – сказал Вадим.

– Здравствуй, миленький. Отчего невесел?

– Ах, не спрашивай… Я позабыл все слова… Плёл что-то несусветное… Впрочем, видно, что Михаил Юрьевич понимает больше, чем ему говоришь. Одним словом, нужно зайти через час…

– Пойдём на балкон, – предложила Инга.

Они пошли в конец коридора.

С маленького балкончика, в торце здания видны крыши, спускающиеся по зелёному склону горы, а над ними – широкая полоса моря. Носятся ласточки…

…Тёплый ветер приносит слуху то отдалённый гул самолёта,… то чей-то смех…

…Присутствует в воздухе что-то ещё…

Тени забытых воспоминаний…

Голоса?.. Запахи?.. Картинки?..

Возникло – и растаяло…

– Вадим, – сказала Инга, сделавшись вдруг печальной, – Ты говорил, что съёмка назначена на четыре…

– Да.

– Ты не мог бы прийти домой… не слишком поздно? Сегодня 17 июня, три года со дня смерти Василия… Посидим вдвоём, выпьем, поговорим…

Вадим кивнул.

– Скажи, Инга, почему он умер так рано? Как это было? Я ничего не знаю о твоём муже. Кажется, он был военным лётчиком?..

– Да, он был военным лётчиком и умер, как настоящий мужчина.

Василий был командиром большого транспортного «Громова…»

Однажды в его самолёте произошла авария… Потом была экстремальная посадка. К счастью, никто не пострадал. Кроме Василия. Порок сердца, не замеченный ранее врачами, дал о себе знать. Потом выяснилось, что с этим заболеванием о полётах придётся забыть. Представь его состояние, когда он об этом узнал…

Инга вздохнула…

Поглядела на проплывающие облака…

– В конце концов, он решил найти работу на земле. Причём такую, которая вообще не напоминала бы о небе. Решил начать жизнь с нуля… Возможно, он был прав.

Василий надолго куда-то уезжал на машине. Я не задавала вопросов. О самочувствии он говорил, что всё в порядке.

Однажды мне стало тревожно. Я всегда чувствую, если с кем-то из близких…

Одним словом, я тут же позвонила. Василий ответил, что всё в порядке, он едет домой. Но голос! Я сразу поняла, что ему очень плохо!

Как выяснилось впоследствии, случилось вот что: у самого нашего дома на дорогу выскочил незнакомый мальчишка. Он отчаянно махал руками. У дороги дожидалась парочка: беременная девчонка, лет семнадцати и парень, её муж (такой же зелёный). Махавший руками был братом роженицы… Да, девчонка собралась рожать. Все трое были испуганы и растеряны.