Андрей Дорогов - Три пути смертного. Маг. Воин. Человек

Сосед сверху – преподаватель ВУЗа. Мужчина, с гладким выпирающим из под ремня брюшком, аккуратно постриженной бородкой и толстых очках, любил напиваться по выходным. А, напившись, он, ненавидящий падчерицу, голубоглазую девчушку с трогательными косичками, начинал пороть ее за малейшую провинность, которую часто выдумывал сам. При этом он зажимал ей рот, чтобы своими криками девочка не беспокоила соседей. Лупя по ней ремнем, сосед испытывал ни с чем несравнимый сексуальный подъем. Мать девочки, моложавая крашеная в ярко рыжий цвет дама, в это время погромче включала музыку в соседней комнате. И плотно прикрыв дверь, раздевшись, ложилась на кровать. Она знала – муж, в обычное время полный ноль в плане интимных отношений, после экзекуции выжмет ее досуха.

Сосед справа, толстый одышливый мужчина, с вьющимися волосами и блестящей плешью на макушке. Вежливый, производивший впечатление добродушного увальня, всегда одетый в костюм неопределенно-болотного цвета, и с большой сумкой через плечо, был учителем в техникуме. Занимаясь любовью с женой, полной статной блондинкой, заведующей учебной частью в том же техникуме, представлял на ее месте мальчиков, видимо своих учеников. Она же представляла себе, такое… Что по меркам Максима, было за гранью. Занимались они преимущественно анальным сексом.

Слава Богу, соседку снизу, старушку 80 с лишним лет, он не слышал. Там царила абсолютная ментальная тишина. Максим давно заметил, что от пожилых людей мысленный шум значительно тише, чем от молодняка и людей среднего возраста. С чем это связано он не знал, может быть, страсти к определенному возрасту стихали и утрачивали свою остроту. Правда это касалась не всех стариков, далеко не всех. От соседей из дальних квартир, ментальный мусор долетал сильно приглушенный, но ничего хорошего он тоже не нес. Все те же неудовлетворенность собой и миром, секс пополам с насилием, злобой и ненавистью.

Накрывший его маятник, принес в его жизнь, жизнь соседей. А водки, водки не было. И приходилось, лежа ничком на полу, как попавшему в капкан зверю грызть руку, чтобы болью отвлечься от льющегося на него негатива. Помогало плохо. Он знал, надо переждать немного, приступ проходил приливами, то усиливаясь то ослабевая. Между фазами раскручивающегося маятника было время, когда он чувствовал себя почти нормально. И сейчас надо просто перетерпеть первую волну, чтобы в промежуток сбегать в магазин за водкой. Главное успеть до наступления фазы агрессии, когда дикая злоба поднималась из глубины души, а ярость, красной пеленой, застила глаза. Он знал, что до того как придет злоба у него есть время и он успеет. Магазин, торгующий алкоголем, был рядом – 10 минут неторопливой ходьбы.

Но пришедший раньше времени маятник, был с напрочь перепутанными фазами.

Скорчившись на полу комнаты, он чувствовал, каждой клеточкой тела, ментальный шлак, который просачивался в его квартиру. Заткнув уши руками, он вцепился зубами, в циновку, лежащую на полу. Чужие эмоции наполняли голову, разрывая сознание на части.

– Лидочка, поди, ко мне. – Сосед сверху, маслянно блестя глазами, из-под толстых стекол очков, тянул из брючных петель ремень.

Бледная, с закипающими под ресницами слезами, девочка медленно приближалась к нему.

– Ну-с, доченька, опять двоечка, и по какому предмету, – пьяно захихикал мужчина, – по математике. По предмету, который я веду. Я ли не занимался с тобой? А? – он замахал над головой, зажатым в руке ремнем.

– Мерзавка, ко мне! – сосед почти рычал, брызгая слюной из оскаленного рта.

Грубо дернул девочку на себя, он не удержавшись, плюхнулся на диван. Перекинув ее через колено, наотмашь стегнул по узкой попке ремнем, одновременно с этим ловко, привычным жестом зажал девочке рот. Ее мать, закрыв дверь, крутанула ручку громкости магнитолы и начала медленно стягивать с себя платье.

Максим до боли в висках сжал веки, стараясь изгнать видение из головы. И лихорадочно начал воссоздавать в голове образ горящей свечи, чтобы нырнуть на нижний пласт сознания. Но раздирающая виски боль не давала сосредоточиться. Семейная драма, между тем, продолжала разворачиваться у него в голове.

Несколько раз, ударив ремнем несопротивляющеюся девочку, мужчина остановился. Облизал пересохшие губы, взгляд скользнул по голубым трусикам, видневшимся из-под задравшегося платья. Бедром он чувствовал маленькие, едва набухшие грудки. Судорожно сглотнув, он почувствовал тепло, разливающееся в паху. Внезапно напрягшийся член ткнулся в мягкий живот Лиды. Ремень выпал из разжавшегося кулака. Кончиками пальцев он провел по ее бедру. Из раззявленного рта, на тонкую кожу ноги, текла струйка слюны. Девочка, вздрогнула: