Олег Ерёмин - Волны и небо!

Главное, что ребята подобрались хорошие.

Компьютероман Андрюшка, с которым мы сразу нашли общий язык. Он, пока не купил собственный второй пень, до утра просиживал у меня в гостях за моей К-5, играя в «Цивилизацию» и «Дюка». А на работе мы понимали друг друга с полунамека, прикалывались над одним нам понятными шутками и пахали так, что неисправные системы оживали из мертвых.

Вместе с нами обычно работал Роман. Большой и спокойный. Ловкий и умелый. Молчаливый и улыбчивый. От него исходила аура надежности и покровительства. Он никогда не подшучивал над другими и всегда был рад помочь. С ним было спокойно, как на прогулке с сенбернаром.

Еще был Вадим. Он производил странное впечатление. Мне нравилась его прямота и умение отстоять свои, а иногда и чужие интересы. Его деловая сметка и предприимчивость. Но коробил цинизм и грубоватые шутки.

Были и другие ребята. Флегматичный Армен, прикольщик Генка, деловитый и чуть высокомерный Виктор Сергеевич, надежный, но резковатый Серега. И, конечно же, наш шеф – Андрей Витальевич, инженер старой закваски, для которого работа превыше всего, а все, что ей мешает, требует искоренения и пресечения. Его можно было всегда попросить о помощи, но если он заставал кого-нибудь за бездельем – следовал полнейший разгон, с громкими криками и лишением премий.

Мы жили дружно и весело, помогая друг другу в нужде и вместе отмечая праздники. Так было и в тот день 17 октября прошлого года, когда Вадим справлял свое тридцатидвухлетие.

А в ночь перед этим мне впервые приснился Сарагон.

Мне поздно становиться рыцарем. И моя начинающая лысеть голова – только намек на это. Причина не в том.

Причина – во мне. Одно дело – смотреть на доблестного сэра Горнера или Светлого рыцаря Беркана в сверкающих доспехах с тяжелыми красивыми мечами в инкрустированных ножнах. И совсем другое дело представить себя на их месте в гуще сражения или дальнем походе, вдали от моих любимых манускриптов, хранящих память и мудрость минувших эпох, вдали от моей уютной кельи, где горит камин и пахнет чернилами и пергаментом.

У каждого своя судьба. Одному махать мечом, другому – гусиным пером. И кто знает, что важнее для будущих дней? Ведь если не я, разве узнают потомки о Великом Северном походе, Предсказании Сиринского Оракула, Волшебном Камне Судьбы? О доблести и предательстве. Коварстве и дружбе. Любви и смерти.

Теперь это все воплотилось в ровную вязь иероглифов на тонко выделанной коже. Воплотилось минуту назад. Еще не просохла тушь на желтоватом листе. А у рыцарей и ратников еще не зарубцевались шрамы.

Я смотрю на ровные строчки, перечитываю их:

«…Когда тяжелая кавалерия сэра Горнера смяла копейщиков Арниппы и, обратив их в бегство, захватила поселение Хагар, что на краю Сиринской трущобы, из глубины ее раздался громкий клекот и на опушку вышел одетый в рубище косматый старец с золотой диадемой на растрепанных седых волосах…»

«…И не будет покоя в Южном Княжестве, покуда не отыщет Камень Судьбы своего Господина! – так сказал Сиринский Оракул и повернулся, уходя обратно в лес. Но светлый рыцарь Беркан окликнул его и смиренно просил открыть, как можно вызволить камень из заточения, и кто может стать его владельцем. И ответил ему Оракул: „Камень сей скрыт в сокровищнице Черного рыцаря Ротмара, а обрести власть над ним может лишь чистый сердцем рыцарь без страха и упрека“. И ушел Оракул в чащу, не сказав больше ни слова…»

Да, написанное мной уже стало историей. Она только началась и одному Богу известно, чем кончится, но то, что было – запечатлено.

И кто же из нас важнее для будущих поколений? Тот, кто творит деяния, или тот, кто их доносит до грядущего?

Я многого не помню. Не помню, что было утром, за исключеньем легкой грусти, как отголоска сказочного сна. Не помню, что я делал на работе. Не помню цвет салфеток в той кафешке, где праздновали день рождения Вадима.

Я запомнил только тебя.

Мягкий овал лица с чуть заостренным «кошачьим» подбородком. Волну золотисто-каштановых волос, касающихся кончиками плеч. Плавные взмахи бровей. Крупные и четкие, но вместе с тем мягкие и нежные черты. И серые глаза. Внимательные и добрые, сильные и веселые. Я случайно встретился с ними – и остался в них навсегда.

Ты улыбнулась мне. Не знаю, почему. Может, почувствовала тоненькую еще нить, которая уже успела нас связать. А может просто так, каким-то своим мыслям.