Татьяна Первушина - Обманутый Джокер, или Свет на руке убийцы

– Как меня найти в случае интересного дела, ты знаешь, – просопела она в трубку, – приеду по первому же зову. Питер – не Владивосток. За несколько часов доберусь до Москвы.

Прекрасно понимая, что Марго только делает вид, что обижается, а на самом деле рада-радешенька, что не нужно больше просиживать целыми днями в душном офисе, Яна, все же решив немного подыграть подруге, виноватым голосом произнесла:

– Ты же знаешь, Маргош, что без тебя я ни одного дела не смогла бы распутать. Поэтому если что и произойдет необычного, ты тут же об этом узнаешь.

И сдержала слово на следующий же день. А дело было вот как…

Ночь на Москву спускалась, не торопясь, будто понимая, что особого облегчения жителям раскаленной столицы она принести не сможет. Так чего тогда торопиться?

Когда солнце, вдоволь поиздевавшись над полусонными от духоты москвичами, наконец, спрятало свои жалящие лучи за крышами отдаленных домов, в городе наступило временное затишье, прерываемое лишь истеричными вскриками детей, да лаем собак.

Основной народ был уже дома и истреблял содержимое своих холодильников, расслабленно уставившись на экраны телевизоров, где в очередной раз крутили «русские версии» «мыльных шедевров».

В последнее время российский кинематограф, создавший «Анну Каренину», «Мастера и Маргариту», «Семнадцать мгновений весны», «Бандитский Петербург» и много других действительно достойных картин, увлекся переложением американских сериалов, так сказать, на русскую, сдобренную особым чувством выстраданного годами построения социализма, а потом застоя и перестройки юмора, почву, да и качал денежки в карманы своих «передовиков».

«Догилева «в огне», «Нянька-Заворотнюк, коварно подбирающаяся к миллионам отца-одиночки» и даже круглолицый петербуржец-«домработник» в коротких полосатых штанах, дотошно выясняющий, «Кто в доме хозяин», давно уж не производили такого сногсшибательного эффекта на московский среднестатический «бомонд», как циничный Гена Букин, женатый на алчной идиотке Даше и ненароком заимевший от нее двух хищных детей-дебилов.

Яна Быстрова, сначала с тоской и сожалением наблюдавшая за все возрастающим интересом собственного супруга к приключениям этой кровожадной российской семейки XXI века, постепенно, и сама не заметила, как, но втянулась-таки в просмотр ежедневного «мыла».

Наверное, скорее всего потому, что по времени показ сериала совпадал с ужином.

С экрана шло мощное воздействие неунывающих ни при каких обстоятельствах гоблинов-Букиных, как из рога изобилия сыпались их жестокие шутки и стеб. И Яна, недолго поборовшись за «светлое и умное» и поняв, что если она будет лишь слышать, но не видеть этот «невыключаемый» кошмар, то скорее всего станет агрессивной и может учинить жестокую расправу и над телевизором и над супругом, понуро плюхалась рядом с мужем на диван и жевала все подряд под зазывно звучащую с экрана «Хочешь я в глаза…»

После девяти вечера наступали редкие минуты тишины: Димка, попив кофе, уходил курить на балкон, Яна убирала со стола и радовалась, что следующего телевизионного «удара» можно и избежать, если умело повести беседу с мужем. Скажем, о том, что ему неплохо было бы в этом году побороться с начальством за полноценный отпуск в 24 дня, а не жалкие две недели для «незаменимых». Или о повышении зарплаты… Действовало безотказно. Супруг зверел и уходил «на боковую».

Около полуночи первая половина города судорожно зевала, выключала фильмы про вампиров или «Дом-2» (на любителя) и засыпала. Но всего минут на пятнадцать. Потому что вторая половина человечества, видимо, отоспавшись за день, начинала бурную деятельность: автомагистрали оживленно гудели, визжали тормоза дорогих иномарок, владельцы которых ехали развлекаться в злачные и не очень места. Примерно раз в полчаса «крякала» чья-нибудь запрещенная спецсирена, иногда даже сопровождаемая неясным бормотанием «матюгальника».

По улицам нестройными рядами бродили, словно отбившиеся от стада коровки, разрозненные полупьяные компашки: кто-то возвращался с банкетов, дней рождений, кто-то – просто с дружеских попоек. И большинству из них, ощущая надвигающуюся ночную прохладу, разумеется, хотелось хоть как-то выразить свою первобытную радость ощущения бытия. Поэтому жильцы близлежащих домов поминутно вздрагивали от душераздирающих вскриков типа: «Э-э-э-эх! Ё-моё!», «Стой! Куда?!», «А-а-а-а-а-а-а! Мамочка-а-а-а-а-а!!!!!», «Максим, дай хлебнуть!» или просто «ха-ха-ха-ха-ха!».