Яна Дубинянская - Отпуск по-дикому. (Сборник рассказов)

– Дюваль… Как все-таки хорошо, что ты оказался здесь. Ты был у меня лучшим… хотя это я был, а ты и сейчас, я знаю, самый лучший полицейский. Ты должен добраться до города и рассказать им все. Иди в научное общество… хотя в Вероньезе нет, конечно, ничего подобного…

Тогда в управление полиции. Я должен остаться, наблюдать, не упустить ничего. А ты – расскажи им! Ведь ты запомнил? Запомнил?!

Дюваль и сейчас ни секунды не верил в наивно-неправдоподобную теорию Мортаня. Но, слившись вместо, просьба друга и не подлежащий обсуждению приказ не оставляли места для колебаний. И он ответил твердо, прерывисто и нерушимо-надежно:

– Запомнил.

Людей на пляже уже практически не было. Вся их огромная, колыхающаяся, тревожно-разноцветная масса переместилась выше и дальше от моря, туда, где проходила шоссейная дорога. И Дюваль, натянув втоптанные в песок майку и шорты, тоже устремился туда, обогнув на бегу семейство Валуа, которые все еще суетились вокруг своей палатки.

Море людей, не менее разрушительное в своей силе, чем настоящее море, поглотило его. Счастливые владельцы автомобилей выкликивали баснословные цифры, но их никто не слушал, и изящные открытые кузова набивались, как корзины, бесплатными пассажирами. Штурмовать более скромные машины было труднее, но что может устоять перед всеохватывающим паническим ужасом? Подошел мирный, видимо, еще ни о чем не осведомленный рейсовый автобус, и человеческий поток устремился к нему. Совсем близко к Дювалю блеснули смертельно испуганные глаза той миниатюрной брюнетки – слишком миниатюрной, чтобы быть в первых рядах. Не подключая к этому работу мысли, Дюваль подхватил ее на руки и легко, как теннисный мячик, забросил на крышу автобуса. Он еще успел заметить, как она приникла к этой крыше, ухватившись обеими руками за какую-то скобу.

В следующую секунду он лихорадочно искал пути в город для себя. Его внимание привлекли двое длинноволосых подростков на мотоциклах – у одного из них не заводился мотор. Дюваль кинулся туда. и, сбросив одного юнца на землю – даже не ударом, а просто несокрушимой силой резкого целенаправленного порыва – и мгновением позже он уже на бешеной скорости несся по автостраде.

Вероньез был карманным городком под самой Ниццей – не слишком фешенебельным, чтобы привлекать богатых курортников, не достаточно милым и солнечным, чтобы притягивать всех остальных. В этом городке все мало-мальски важные заведения располагались на одной улице – и управление полиции тоже.

Это были две смежные комнаты, примыкавшие к какому-то магазину. Дюваль вошел туда уверенно, стремительно, ни у кого не спрашивая разрешения.

– Я по поводу того, что произошло на Скалистом пляже.

Один из полицейских поднял взгляд от шашечной доски и махнул рукой.

– Мы уже все знаем.

Дюваль оперся обеими руками на стол, за которым сидели подтянутый седоусый старик – видимо, начальник, – и тщедушный юнец в очках, листающий какие-то бумаги.

– Мне есть, что сообщить. Я здесь по поручению Мишеля Мортаня – вы, именно вы, – кивнул он на старика, – должны его знать. Он был не так давно начальников криминальной полиции в Париже.

Старик покачал головой. Его лицо выражало скучающее, вежливое внимание. Мальчишка, сидевший рядом с ним, не поднимал головы от бумаг. Двое за шашечной доской возобновили прерванную на минуту его приходом партию.

И тогда Дюваль, нависнув над столом, на одном дыхании высказал все, что успел услышать от Мортаня, все то, во что он абсолютно не верил и не надеялся поверить когда-нибудь – не высказал с несокрушимой, как лавина, силой убеждения, бьющей из каждого слова, из каждой паузы и знака препинания.

После его слов воцарилась тишина, Потом ее прервал глухой стук шашечного хода.

– Что вы намерены предпринять? – глухим, будто сорванным голосом спросил Дюваль.

Юнец поднял глаза – голубые и маленькие за стеклами близоруких очков.

– Не кричите, молодой человек.

– Какой я тебе молодой человек?!! – внезапно взорвавшись, заорал Дюваль.

На улице он вскочил на угнанный мотоцикл – такие тещи уже не имели значения – и на полной скорости помчался по извилистому шоссе в сторону Скалистого пляжа.

Справа от дороги сверкало тихое, зеркально-гладкое вероньезское море. Дюваль попытался уверить себя, что там, на пляже, оно точно такое же, что эта жуткая неправдоподобная волна ушла назад, в океан. А если наоборот? И он все сильнее жал на газ, выжимая из мотора уже немыслимые километры. А потом море полностью скрылось за скалами, Неприступными скалами, у которых даже не было другого названия и которые простирались до самого пляжа.