Александр Самойленко - Жестокая параллель. Тайна горы Холатчахль. Приключенческий роман

Пропавшая без вести мать уже никогда не вернётся, а про отца Витьке вовсе ничего не было известно. Вместо отца был ему любимый дед Прохор, но, к большой жалости, уже около года прошло, как, он умер от курева. Часто вспоминается Витьке, бабка про смерть деда не раз говаривала соседям в те первые, тяжёлые после похорон дни: кашлял, мол, да харчел, дескать, от табака, вот и закашлялся до смерти… Он услышал, как протяжно скрипнула калитка ржавыми петлями и после этого донёсся до него зычный голос бабуси, которая стала кликать козу Маньку домой, ласково называя животину Маняшей. Сняв на ходу кепку с гвоздя, Витька выбежал на улицу, чтобы поднять с земли и отвести на другой край деревни Фёдора, не ведая о том, что совсем скоро он совершенно случайно узнает от этого горького пьяницы, нечто такое, заставившее его тотчас же изменить задуманный маршрут похода на другой…

Домой в этот день он возвратился поздно. Стараясь не потревожить бабку, на цыпочках, не зажигая свет, крадучись прошёл мимо её кровати к своей, стоявшей в дальнем углу большой, единственной в доме комнаты. Быстро скинув с себя портки и рубаху и забросив их на спинку кровати, сунул под подушку сложенную вчетверо, пожелтевшую от времени газету. В ней хранился грубый на ощупь листок бумаги, на нём химическим карандашом во всю длину были нарисованы ёлки, кедры, несколько рек, холмы, а между ними извилистый путь, обозначенный чёрточками. Там, где они заканчивались, была нарисована гора, а по ней – написанное корявыми печатными буквами слово «белая». По склону этой горы вразброс, недалече друг от друга, нанесено несколько крестов. Это были помечены места шурфов, заброшенных ещё в давние времена бродягами-старателями, добытчиками алмазов, вечно мечтавшими поймать удачу и с ней разбогатеть. Довольный неожиданным подарком и, конечно, собой, Витька лёг, с блаженством вытянув ноги под суконным одеялом. Бабка, однако, в это время ещё не спала:

– Каши хотел ведь поисти, Витька. На плите она стоит, тёплая должна быть, – приглушённо, уставшим голосом сказала она. – Если не будешь, дак снять её надо с плиты, а то пропадёт.

– Щас сниму, – пообещал Витька.

Вставать неохота, но деваться некуда: кашу ему будет жаль, ежели прокиснет. Он рывком поднялся и, шлёпая босыми ногами по крашеным половицам, пробежал к печи, занимавшей в их деревенской избе чуть ли не треть. Сняв с плиты чугунок, поставил его на прохладный пол и прошлёпал назад. Спать ему теперь вовсе не захотелось, и он до глубокой ночи ворочался. При каждом повороте негромко поскрипывали ржавые пружины кровати, впрочем, нисколько не мешая ему размышлять над недавним разговором с Фёдором…

*** *** ***

Деревня – она и есть деревня, всего-то две короткие улочки да один переулок, дворов не много и все деревенские друг дружку хорошо знают. Ребят из далёкого города, приехавших к ним, в деревню Кедровку, неделю назад за кедровыми шишками, заприметили сразу. В этот же день деревенские уже знали, что те остановились в Витькином доме. Ну а где ещё, как не там? Поскольку Витька с бабушкой жил всего-то в метрах двадцати от того места, где останавливался автобус, чужаки городские, приехавшие за шишками, обычно попадали прямо к ним во двор. С деревенским Витькой ребята тогда разговаривали с уважением, на равных, и тем самым сразу же пришлись ему по душе. Он с лёгкостью уговорил бабку оставить их на ночь, а на другой день бескорыстно помог им набить мешок кедровых шишек. После отъезда городских ребят по деревне сразу пошёл слух, что Витька собирается идти с ними в поход. По-видимому, сболтнула соседям бабка, а те подхватили, и понеслось! Узнал, конечно, об этом и Витькин закадычный дружок Ромка. Дуется теперь, не разговаривает с Витькой, а то как же – не позвал ведь его… «Хм, да и пусть себе дуется, это даже ещё хорошо, что не успел позвать, вишь как планы-то резко поменялись. Совсем ни к чему нам двоим из одной деревни знать, где алмазы, – думалось ему. – Помиримся, никуда он не денется, сам прибежит, когда с алмазами приду. Это ведь алмазы! А городские, так те меня к шурфам на руках понесут, как только про карту узнают. Сейчас главное скорее уйти, чтобы Фёдор тверёзым не хватился да не забрал бы карту назад. Протрезвится – вдруг пожалеет? Мол, зря Витьку карту отдал… Хотя, может, и не пожалеет – ну на хрен она ему под старость лет, к тому же спитому! Если не потерял бы по пьянке когда-нибудь, значит просто могла угодить в чьи-то чужие, загребущие руки. А так всё-таки у своего карта теперь, деревенского! – Витька с избытка чувств резко повернулся к стене, и на сей раз пружины под ним громко взвизгнули. Уже вскоре, сон незаметно взял его, и он крепко уснул, ему снилось что-то хорошее и ещё не знакомое, чему он счастливо улыбался…

Читать дальше