Джон Бангз: Неудавшийся экзорцизм

– Да что вы, черт побери, такое? – крикнул я, ошеломленный этим зрелищем.

– Погоди, узнаешь! – взорвался он. – Да я тебе такой выпих устрою – забудешь, как тебя зовут, дуб американский!

Это выражение взбесило меня до крайности. Да, я американец и меня признают могучим, но чтобы представитель британских низов именовал меня так, явно имея в виду что-то оскорбительное? Я попытался снова съездить ему коленом. И снова колено прошло насквозь, угодив на сей раз в полицейского – где-то рядом с кобурой. Взбешенный офицер, обернувшись, злобно замахнулся дубинкой – не на коротышку, а на меня. Похоже, он эту медузу вовсе не видел. И тут меня осенило. Страшная правда заключалась в том, что мой недруг был призраком – жалким огрызком какого-то давнего празднества, и видеть его мог только я, поскольку обладаю такой способностью. По счастью, полицейский промахнулся с ударом, я извинился, сослался на пляску святого Витта, по причине которой моя несчастная нога мне не подчиняется, и подкрепил повинную половиной соверена. И слова, и монета были приняты, воцарился мир, и вскоре я имел удовольствие наблюдать проезд целого суверена – во всяком случае, мне было сказано, что дама, чей зонтик от солнца заслонял ее всю, кроме локтя, и есть ее величество королева.

Более до конца процессии не случилось ничего интересного, разве что призрачный коротышка время от времени оборачивался и отвешивал мне любезность, за какую существо материальное несомненно заплатило бы жизнью. Главная история началась ночью, и конца ей до сих пор нет. Когда я готовился ко сну, гадкий субъект явился ко мне на квартиру, и его скрипучий голос не смолкал до начала пятого. Я указал ему на дверь, но он не ушел. Я попытался его ударить, но что толку бить дым?

– Ладно, – сказал я, одеваясь. – Если ты не уходишь, тогда уйду я.

– Это то самое, чего я добиваюсь, – отозвался призрак. – Стану тебя выпихивать, как ты выпихивал меня. Как тебе это понравится? Вчера было 21 июня. Целый год от тебя не отстану, вот и считай.

– Ха! Помнится, вчера ты назвал меня американским дубом. Американский – это верно. Скоро я возвращаюсь в великие и славные Соединенные Штаты, и только ты меня и видел.

– Соединенные Штаты? – не смутился он. – Туда я доберусь запросто. В пароходах недостатка нет. Если захочу, могу и шторм оседлать, но это не всегда удобно. Иные не доходят до пункта назначения, а делать пересадку сложно. Однажды шторм, на котором я ехал, замер посреди океана, а другого пришлось ждать неделю, и принес он меня вместо Нью-Йорка в Африку.

– Ошибся штормом, выходит? – рассмеялся я.

– Да, – кивнул призрак.

– А тонуть тебе не случалось? – поинтересовался я.

– Болван! Тонуть? С чего это вдруг? Духи не тонут!

– Слушай, если ты еще раз обзовешь меня болваном, я… я…

– Что? – осклабился он. – Что ты со мной сделаешь? Ты хитер, но я же призрак !

– Погоди – увидишь!

Обозленный, я выбежал за порог. Ответ был слабоват и, признаюсь честно, мне за него стыдно, однако ничего лучшего я не смог придумать. В четыре часа утра жизненные силы у большинства людей претерпевают отлив, и то же самое можно сказать о моей находчивости.

Часа три или четыре я бесцельно слонялся по городу, потом вернулся к себе и обнаружил, что комната пуста. За время блужданий, однако, я нагулял себе волчий аппетит и, хотя обычно ограничиваюсь очень скромным завтраком, чувствовал, что без обеда из шестнадцати блюд никак не обойдусь. Всегдашнее вареное яйцо я решил заменить «Савоем» и ровно в девять вошел в утренний зал этого превосходного отеля. Представьте себе мой восторг, когда за столиком у окна я обнаружил семейство, с которым познакомился на пароходе, Трэвисов из Бостона (мисс Трэвис, глядевшая все так же надменно, более прежнего поражала красотой), и они пригласили меня к ним присоединиться. С готовностью согласившись, я нацелился было на особенно аппетитный кусок дыни, и тут в столовую вошел все тот же призрачный простолюдин: шляпа лихо сдвинута набок, клетчатые штаны такой крикливой расцветки, что разбудит мертвого, а посередине зеленая, в шотландскую клетку, жилетка – напяль такую, и тебя прогонят взашей даже с американского поля для гольфа.

– Слава Богу, что они не видят это животное! – пробормотал я, когда призрак подошел ближе.

– Привет, старина! – выкрикнул он, хлопая меня по спине. – Представь меня своим очаровательным друзьям.

Гнусно ухмыляясь, он окинул взглядом мисс Трэвис, и я с ужасом убедился, что она каким-то чудом видит его так же ясно, как я.