– Ну и… - нетерпеливо вмешался старлей.
– Еле-еле вытащили вчетвером этого дембеля, а сапоги так и не нашли. Принесли лопату, но не прокопали и десяти сантиметров вглубь – земля каменная стала, лишь железо погнули.
– Что-то я не помню этого случая, - с подозрением сказал Эсипов.
– Котлов – дембель тот, - пояснил ефрейтор, - Нам велел молчать, боялся, что засмеют в части, а сапоги себе резиновые взял, у меня в кузове были.
– Прямо зыбучие пески, - наигранно рассмеялся Эсипов. Два месяца назад он сам попал в подобную ситуацию: едва влажная почва присосала его ноги за пару секунд. Только ценой неимоверных усилий тогда удалось отстоять новенькие хромовые сапоги, полученные недавно со склада.
– На земле этой почти ничего не растет: ни ягод, ни грибов, ни травы, какая-то чахлость да папоротники гигантские, - добавил напоследок Наильский.
«Э-э, - мысленно протянул старлей, - Это все наш груз. Если бы солдаты-срочники знали, какую начинку они возят в этих бочках! Удивительно, что тут вообще что-то произрастает».
– Тогда подводи итог, товарищ ефрейтор, - сказал Эсипов.
– А как? – не понял водитель.
– Ты так много, подробно и испуганно говорил о своих наблюдениях, - серьезно сказал офицер, - Теперь скажи свое мнение: что же происходит и почему?
Наильский покраснел и сконфузился, собрался с силами, а потом выпалил:
– Для здешних мест мы – чужаки или даже враги, кто-то или что-то нас хочет выжить отсюда.
Эсипов выдержал паузу, а потом протяжно выдохнул и произнес:
– А теперь послушай мой совет: о своих соображениях никому никогда, ничего не говори. Иначе, в лучшем случае, упекут в дурку, а то и в особый отдел загремишь. Поверь, это хуже дурдома. Это был наш последний рейс сюда. Забудь все. Тебе когда увольняться?
При упоминании о предстоящей демобилизации лицо ефрейтора расплылось в довольной улыбке:
– Чуть больше месяца – тридцать два дня.
– Вот и думай о скором дембеле, - подобрел старлей и тут же добавил, - Мистификатор ты отменный, а теперь докажи, что и шофер не хуже. Заводи свою тарелку, а я пока пойду.
– Куда? – испуганно спросил Наильский.
– Испытаю твердь земную, - отшутился Эсипов, - И заодно дойду до Славянкина, его машина тоже где-то заглохла. Когда вернусь, чтобы двигатель ревел голодным зверем.
II
Старлей открыл дверь и растворился в осеннем ненастье. Дождь нещадно хлестал по лицу, подгоняемый порывами почти ураганного ветра. Лес живым существом, враждебной темной массой шумел совсем рядом, словно пытаясь дотянуться до незваных пришельцев гнущимися кронами.
Эсипов поежился не столько от холода и сырости, сколько от неприятных ощущений. Некстати всплыли в голове недавние речи водителя. Старлей нехотя слез с подножки кабины в раскисшую грязь. Чавкающие звуки под ногами заставили его поспешить. Легкую панику и учащенное сердцебиение удалось унять, только взобравшись на кабину второго «Урала». В ней находились капитан Славянкин и его водитель.
– Нафига вылез в такую дождину? – приветствовал старлея капитан, - Вон весь в грязи вывозился, как свинопас.
– Заглохла моя коробочка крепко, - отозвался Эсипов, залезая в кабину, - Ты, я вижу, тоже замер?
Капитан ругнулся и с недовольством сказал:
– И не говори, Витек, каждый раз на одном и том же месте!
Эсипов обтер лицо от капель дождя:
– Чё делать-то будем, а, Васильич?
Славянкин с тоской поглядел в запотевшее окно и опять ругнулся:
– А хрен его знает. Я вот думаю, зря мы с тобой своих водил не бьем, как другие. Глядишь, сейчас не торчали бы в этих уральских джунглях.
Водитель понял намек и активно начал пытаться запустить остывающий двигатель, но безуспешно. Капитан терпеливо выждал эту бесплодную вспышку энтузиазма, а потом снисходительно приказал:
– Иди-ка ты, Бобров, в машину товарища старшего лейтенанта, там вдвоем с Наильским устраивайте консилиум, думайте, решайте, делайте, что хотите, но максимум через тридцать две минуты оба «Урала» должны тронуться в путь.
Бобров тяжело вздохнул и нехотя выбрался наружу. Едва за ним хлопнула дверь, как Славянкин бодро хлопнул в ладоши:
– Ну, Виктор Владимирович, а не обмыть ли нам последнюю ходку?
Эсипов радости собеседника не разделил:
– А у тебя с собой есть?
– Обижаешь, старлей, - развел руками капитан, - У меня всегда есть. Давай-то выпьем, как никак, пять лет сюда дерьмо со всей страны возили, здоровья лишились, за это и нальем, остатки здоровьишка добьем, развеселишься чуток.
Читать дальше