Антон Кротков: Проклятие дома Ланарков

На помощь городскому полицейскому неожиданно пришёл глава местного охотничьего клуба Гуго Дегриль:

– Разве ты ещё не слышал, Пит, про сбежавшую большую кошку из бродячего зверинца? – охотник сделал изумлённое лицо.

Оказывается, трагедия произошла ещё два дня назад в городке, что находился в семнадцати милях отсюда. Молодой уборщик допустил грубую оплошность и был убит дикой кошкой – то ли рысью, то ли пумой, то ли леопардом. Вырвавшись из клетки, ловкая тварь сумела уйти от тамошних охотников с их собаками и уже несколько дней скрывается в окрестных лесах.

– Похоже, у нас большие проблемы, – заметил стоящий поблизости молодой человек. Он постоянно держал ружьё наготове и тревожно всматривался в глубину чащи. – Зверь, выросший в неволе, не имеет охотничьих навыков, чтобы самостоятельно выживать в природе, – рассуждал парень. – Дикого зверя ему не добыть, поэтому он вынужден будет искать более лёгкую добычу. А человека убить гораздо проще, чем косулю или кабана.

То, что констебль Север был не в курсе столь серьёзного происшествия, было вполне объяснимо, ведь как раз последние два дня он находился в отъезде по служебным делам. Но Дегрилю было приятно выставить полицейского в глупом виде. Они конфликтовали: констебль подозревал Дегриля в браконьерстве и не раз обещал при свидетелях, что обязательно поймает его с поличным и предаст суду. Но пока у полицейского руки были коротки. А в создавшейся ситуации «страж порядка» и вовсе выглядел жалким, ибо в одиночку был бессилен покарать убийцу и защитить горожан от новых нападений.

Квадратное бульдожье лицо почётного председателя городского охотничьего клуба Гуго Дегриля расплылось в самодовольной улыбке:

– Как я понимаю, вся надежда на меня и моих стрелков, не так ли, господин констебль?

Внешне охотник сильно смахивал на пирата – своей серьгой в правом ухе, маленькой косичкой на затылке и хриплым басом. Нос у него был мясистый и сизый от частых возлияний, щёки отвислые, в красных прожилках; глаза навыкате. Полицейский констебль неприязненно взглянул ему в глаза, но вынужден был попросить Дегриля немедленно собрать своих охотников, чтобы как можно скорее загнать и пристрелить людоеда, пока он не натворил новых дел.

– Хорошо, я завалю эту бестию, – небрежно, и так, чтобы его услышали все, пообещал охотник, – но прежде вы должны публично просить у меня извинения.

Сразу стало тихо. Даже сосредоточенно снимающий по просьбе полиции место преступления городской фотограф прервал свою работу, с напряжённым любопытством ожидая, чем кончиться дело.

– За что я должен перед вами извиняться?! – в недоумении, раздражённо пожал плечами рыжий страж порядка.

– За ваши оскорбительные подозрения в мой адрес, сэр. Я хочу, чтобы вы при всех признали, что незаслуженно называли меня браконьером… Я ведь прекрасно понимаю тебя, Пит, – Дегриль снисходительно ухмыльнулся собеседнику в полицейском шлеме, – настоящие преступники в нашем сонном городишке не водятся, а заслужить сержантские нашивки к пенсии ой как хочется.

Констебль строго посмотрел на охотника:

– Дегриль, не забывайтесь! Вы должны убить зверя, потому что это ваш гражданский долг.

– Прежде извинитесь, и тогда я сделаю, что обещал – Охотник скрестил руки на груди и насмешливо ждал. Вид растерявшегося констебля был настолько забавен, что если бы Гуго не видел это растерзанное юное тело на земле, он бы хохотал сейчас до упаду. Но он не стал хохотать, а, наоборот, пояснил очень серьёзно: – На кону моя честь.

– Хорошо, я признаю, что, возможно, поторопился с выводами на ваш счёт, – выдавил из себя полисмен. – А теперь идите.

– Слушаюсь, сэр, – охотник шутливо приложил два пальца к козырьку своей кепки и повернулся к соратникам по охотничьему клубу:

– За работу, мальчики! Нафаршируем кошечку свинцом!

… Когда люди шли по тёмной тропинке между старыми деревьями, молчание леса разорвал ужасный вой. В темноте вспыхнул факел, и суровый охотник увидел жёлтые глаза чёрной, как ночь пантеры, которая окровавленной пастью грызла горло одного из его товарищей. Охотник вскинул свой винчестер. Зверь зарычал, собираясь прыгнуть на него, но выстрел опередил людоеда…

– Ну, как тебе? – писатель оторвался от вставленного в каретку печатной машинки листа и повернулся к лежащей в постели жене. В приятном возбуждении толстяк слегка похлопал себя по голому животу, после чего поинтересовался, не осталось ли у них что-нибудь от ужина.