Антон Кротков - Проклятие дома Ланарков

Вэй заняла свободное кресло рядом со старшей графиней. Арчи всё время с опаской поглядывал на жену, будто ждал, что она снова заговорит о чём-нибудь опасном и напугает леди Элизабет.

Впрочем, вскоре хозяйка дома ушла к себе, сославшись на усталость и головную боль. Но и после её ухода разговор как-то не клеился, ибо все были не в духе вероятно из-за сильного ливня за окном. Через час сёстры пожелали гостям хорошего сна и тоже удалились. Теперь для Вэй разразилась настоящая гроза, ибо настал момент непростого объяснения с мужем.

– Ты же обещала не предпринимать ничего решительного, не спросив вначале моего совета! – не скрывал досады и раздражения Арчи. Он был неприятно поражён тем, что жена фактически подставила его. Скарлетт пыталась объяснить свой поступок:

– Как ты не поймёшь, милый, что эти несчастные девушки фактически находятся в плену тёмных предрассудков своего отца. Я честно пыталась не вмешиваться, но как я могла отвергнуть мольбу о помощи?

– А, по-моему, ты просто переносишь собственные страхи на эту семью – Арчи прямо давал понять, что все её подозрения беспочвенны, и вызваны призраком собственного прошлого. – Пойми наконец, что далеко не каждый отец испытывает патологические чувства по отношению к своим дочерям.

– Причём тут моя история! – возмутилась Вэй. – Я избавилась от проклятого прошлого и не ищу в каждом взрослом мужчине своего отчима. Но здесь действительно существует проблема. Ты думаешь, что уже знаешь Ланарка? Ошибаешься! Сколько же в его душе хитрости и притворства! Сэр Уильям убеждён, что дочери, – это часть его имущества, которым он вправе распоряжаться, как своей землёй, скотом, этой нелепой каретой, разным хозяйственным инвентарём и банковскими счетами. Я была уверена, что ты меня поймёшь…

Арчи поднял руку призывая жену остановиться, после чего заговорил нарочито негромким и спокойным голосом, от которого у Вэй однако мурашки побежали по коже:

– Я давно смирился с тем, что ты не можешь спокойно пройти мимо бездомного котёнка или щенка; что несчастный вид уличной нищенки способен так растрогать тебя, что ты отдаёшь все наличные деньги. Хотя я не раз объяснял тебе, что это неприлично – подавать слишком большую милостыню.

– Неприлично для кого?

– Не перебивай, пожалуйста. Пойми, тут не Америка, а мы не «Армия спасения». И конечно ты не имела никакого права вмешиваться в частную жизнь этой семьи.

– Просто ты испугался, что сэр Уильям запретит тебе и дальше копаться в своём архиве! – от досады на мужа вырвалось у Скарлет. На этом разговор был закончен. Арчи покинул гостиную, не поцеловав жену и не проронив больше ни слова. Вероятней всего он отправился в свою библиотеку, где просидит до утра. Вэй отлично видела, как он огорчён и обижен на неё. Она и сама была расстроена, и сожалела, что всё так вышло. Наверное, ей следовало говорить с мужем как-то иначе, успокоить его. Повиниться наконец! Она же отлично видела, в каком он находится состоянии. Из-за конфликта с графом Арчи действительно может лишиться важного источника творческого вдохновения! Но вместо того, чтобы подбодрить его, внушить веру в то, что ничего не потеряно, она просто высмеяла его. Но коль уж так вышло, то ей следует сделать первый шаг к примирению.

Отпустив служанку, которая собиралась проводить её до спальни, Скалли отправилась вслед за мужем в библиотеку, и убедилась, что дверь заперта изнутри. Она даже заподозрила Арчи в возвращении к пагубной привычке…

Лет шесть назад во время серьёзного творческого застоя он слишком часто стал использовать спиртное в качестве допинга для изменившего ему воображения, да так увлёкся, что едва не спился. Правда, это было ещё до того, как они встретились, и муж сам рассказал ей об этом, как о забавном эпизоде из собственного прошлого. Но ведь бывших алкоголиков, как известно, не бывает… Арчи же спиртное было категорически противопоказано, ибо для потери контроля над собой ему достаточно и малой дозы.

Вэй тихо постучала в запертую дверь, но муж не ответил. Она предприняла ещё несколько настойчивых попыток достучаться до него, но результат оказался тем же. В конце концов в ней тоже возмутилось уязвлённое самолюбие: «Ладно, не хочешь меня видеть, и не надо! – Скалли горько усмехнулась: – Можешь топить свою злость в вине. Приятного свинства!».

Поднимаясь по лестнице по пути к себе в спальню, Вэй услышала голоса. Разговаривали двое, причём на повышенных тонах: