Алексей Смирнов - Дачное общество «Ностальжи». Рассказы

А ночью надул в постель. В последний раз он описался полтора года назад.

– Анализы у него в порядке, – сказали в поликлинике. И в умном институте. – Зачем вы так нервничаете? В прошлый раз, когда вы его измеряли, он схитрил, встал на цыпочки.

– Он, конечно, немного отстает в развитии, – добавили там же. – Но он нагонит. Такое случается.

Мамкин перебирала фотографии.

– Вот, – она сунула Папкину снимок. – Вот второй. Вот третий.

– Да, – сказал Папкин, всмотревшись. Снимки были сделаны, когда Толику исполнилось три года. Но сегодняшний Толик ничем не отличался от тогдашнего.

– Свин, – позвал сына убитый Папкин. – Посмотри сюда. Узнаешь?

– Узнаю, – Свин радостно заулыбался. – Это мы на горке. А это я где?

– За городом.

– За каким загородом?

– Покажи мне рот, – потребовала Мамкин.

Толик повиновался и даже высунул язык:

– Э-э-э-э!

– Язык убери. Ты видишь?

– Что там? – с горьким спокойствием спросил Папкин.

– Зуб на месте. Тот, который выпал. Он снова тут.

– Не бойся, сынуля, – встрепенулась Мамкин. – Мы не пойдем к зубному доктору.

– А почему? – в вопросе Толика не было ни страха, ни облегчения.

К зубному врачу он впервые попал в возрасте четырех лет. Непонятности с зубами уже не связывались в его сознании с креслами, сверлами и клещами.

Мамкин смахнула фотографии в коробку, встала и потянула Папкина за рукав.

– На пару слов. Папкин тоже встал и чуть качнулся. От него разило, как от канистры со спиртом.

– Хоть двадцать две пары.

– Возьми себя в руки, – Мамкин вывела его в коридор. – Как по-твоему, чем это все закончится?

– Он исчезнет, – Папкин трагически осклабился. – Его утащит красная рука.

– Я это понимаю. Как он исчезнет?

Папкин задумался.

– Как? Пшик – и нету.

Мамкин закрыла лицо руками. Из-под ладоней послышалось отрывистое взрыкивание, мало чем напоминавшее плач.

– Потом и я пшикнусь, – сказал Папкин. – Достану веревку, подставлю табуретку.

– Заткнись, сволочь! – простонала Мамкин. – Мы положим его в больницу.

– Положим, – не стал спорить Папкин.

Мамкин размахнулась и отвесила ему оплеуху. Папкин схватился за ухо и вытаращил глаза. Он стоял и раскачивался. Мамкин замахнулась снова.

…Толик разглядывал азбуку. Он перелистывал страницы и сосредоточенно мычал под нос знакомые буквы.

Детали конструктора были свалены в коробку, коробка – задвинута в угол. Толик больше не интересовался конструктором.

Рядом с азбукой сидел тряпочный медведь и тоже учился.

– Пойми простую вещь, – голос Мамкин был ровен и бесцветен. – Все произойдет здесь, дома. Никто не даст мне направления в больницу с такими жалобами.

– Ты же только что собиралась его пристроить, – Папкин ничего не понял и остановился на полпути к бару, с занесенной ногой.

– Я о другом, – пробормотала Мамкин. – Позвони Лыковым, попроси у них кроватку.

– Не спеши, не надо гнать гусей…

– Позвони, – упрямо повторила Мамкин. – Скажи, что… что это ненадолго.

– Завтра, – буркнул Папкин и опустил ногу. Все это время он держался за стенку.

– Дай мне руку, – потребовала Мамкин. Тот послушно протянул ладонь. Мамкин взяла ее и приложила к своей груди.

– Отстань, – поморщился Папкин. – Не до того, тошно.

– Идиот, – она покачала головой. – Потрогай.

– Ну, потрогал. Что дальше?

– Набухла, что. Чувствуешь?

Папкин с неожиданной брезгливостью помял грудь двумя пальцами.

– Мерин, – сказала Мамкин уничтожающе. – Не помнишь, какая у жены сиська.

– Тебе мерещится, – огрызнулся Папкин. – Пустишь ты меня, или нет?

– Успеешь. Сначала позвони Лыковым. И… попроси у них какую-нибудь одежду. Мы же все раздали.

– Дай, я пройду!

– Успеешь, тебе сказано. Я забрала его из сада. С ним уже никто не общается. Воспитатели его сторонятся, как чумы.

– Бери отпуск, сиди с ним…

– Я уже взяла. Но не отпуск. Я ушла с работы. Погоди, запойная скотина, скоро до тебя дойдет.

Это подействовало. Папкин снова остановился.

– Что ты мелешь! Рехнулась? – А что мне остается? Не могу же я появиться на службе в таком виде.

– Да в каком-таком виде? О чем ты?

– Увидишь. Немного осталось.

– Я найду эту суку с дудочкой, – Папкин сжал кулаки. – Этого долбаного колдуна. Я засуну ему дудочку в…

– Плюнь на него. Он сам перетрусил и сбежал.

– Неважно! Разыщу экстрасенса, бабку! Его у меня наизнанку выворотит! И Свина расколдуют!

– Позвони Лыковым, – устало повторила Мамкин и скрылась в спальне.