Георгий Маслиёв - Путешествие за единственным «Прощай». Основано на реальных событиях

– Куда едем?

– Пока езжай прямо, – странного клиента мучила отдышка. – А там посмотрим.

– Окей, – водитель кивнул, и машина тронулась с места.

* * *

До чего же всё-таки мы предсказуемы. И глупы. А ещё трусливы. Слепы. Кларксу оставалось только надеяться, что осознание смерти дойдёт до его подопечного как можно скорее, ведь времени дано не так уж и много. На самом деле, он не понимал, что особенного в Алексе Фримене. И зачем анифезарам он только понадобился? Но по непонятным пока ещё причинам Кларкс искренне хотел помочь ему. Было что-то в нём такое, что отличало его от остальных, подобных ему людей.

Вечерело, тучи затянули небо, что делало улицы неприветливыми и холодными. Становилось зябко, но Кларкс привык к холоду за долгое время пребывания в состоянии бесплотности. Он решил пойти в рок-клуб больше для развлечения, чем для того, чтобы согреться.

В помещении играла музыка из массивных колонок. На сцене настраивали аппаратуру несколько техников – судя по этому, скоро должен начаться концерт какой-нибудь группы. Это сразу подняло настроение Кларксу.

– Пинту «тёмного» – утвердительно хлопнув по барной стойке, обратился к пузатому мужчине в клетчатой рубашке Кларкс.

– Как скажешь, тёмный, – усмехнулся весёлый бармен. Судя по всему, он имел в виду внешний вид, сказав «тёмный».

– Кто играет сегодня?

– «Зондеры».

– Мм, звучит внушительно, – чуть наигранно произнёс Кларкс, отпивая из кружки. – А как они в деле?

Бармен наклонился, от него пахло сигаретами, и шёпотом ругнулся:

– Они чертовски хороши, скажу по секрету: вокалист – мой старший сынок, – толстяк снова вернулся к своим обязанностям и продолжил. – Когда ему стукнуло двадцать, его младший брат уже учился в колледже. А Сэмми – это старший, ни о чём не думал кроме музыки. В башке одни ноты, тексты и мечты. Я ему постоянно твердил: «устройся на работу!», «посмотри на своего брата», «подумай о будущем»!

– А он либо посылал тебя, либо говорил, что соберёт группу, заработает много денег и будет тебе присылать открытки раз в год, – вставил свою реплику Кларкс на день благодарения.

– Ты прав, друг, практически так всё и было. Но только мой мальчик отличается от этих пустоголовых «позёров», которые думаю, что купили гитару и будут разевать рты под фонограмму, гребя деньги лопатой. Нет. Сэмми, правда, талантливый парень, я смотрю на него, слышу его песни и вижу, как всё это идёт у него изнутри, каждое слово, каждая нота, которую он поёт, идут от чистого юношеского сердца, от его души…

– Будто бы он и есть душа!

– Верно! Ты мне определённо нравишься, тёмный, – бармен весело подмигнул.

– Так и что было дальше, ваш с ним конфликт.

– Так вот, значит, пилил я его, пилил. Даже пару раз просил младшего поговорить с ним, но оба раза закончились дракой. И так продолжалось до тех пор, пока у меня и у Сэмми не сдали нервы. Я тогда завтракал перед работой. И вижу, как он спускается по лестнице с рюкзаком и гитарой. Он подошёл ко мне и просто молча уставился. Я тоже смотрел. Как мне тогда казалось, я видел в его глазах решительность и наглость, но сейчас я понимаю – это были глаза мальчика, который просто потерял веру в близких, – глаза бармена слегка заслезились, он шмыгнул носом и продолжил. – Я ничего не сказал, он тоже. Спустя минуту он просто вышел на улицу, и я знал, что больше он не вернётся. Я был так зол, но сейчас злюсь ещё сильнее от того, что не остановил своего мальчика.

– Пинту зелёного, – послышался рядом женский голос.

– Его не было три года. Мне страшно подумать, где он был, где ночевал, с кем, в каких условиях. Но однажды, я выходил с работы, тогда я ещё был автомехаником, на улице шёл дождь, уже стемнело, и тут я подхожу к своей машине и вижу сидящую рядом фигуру, а на земле лежит гитара, и об неё стучат капли дождя. Увидев меня, Сэмми сразу встал, он очень гордый, – Бармен улыбнулся.

– И ты, конечно, крепко обнял его? – женщина курила дамскую сигарету

– Нет.

– Ты ему врезал? – подхватил Кларкс.

– Да нет же! Мы просто оба молча сели в машину. Я не мог смотреть на мальца, поэтому даже не стал включать свет в салоне. Мы просто поехали домой. Всё это время мы молчали, сейчас я даже не понимаю, как я мог быть таким глупым мудаком, пропитанным злостью к своему собственному ребёнку. Сэмми отправился в ванную, а я поставил чайник, жена к тому времени меня бросила, а младший женился и уехал в Калифорнию. И вот я сижу на кухне, смотрю в пустоту и из-за угла робко, ну точно нашкодивший мальчишка выходит мой сын. У меня открылся рот, когда я его увидел. Он не был похож на себя прежнего. Под глазами синяки, щёки впали, у виска шрам, его руки были не толще ножки стула, а на пальцах левой руки, совсем не было кожи, только воспалённые окаменелые волдыри и мозоли.