Поль Монтер - Расплата

Наступившая весна не сделала жизнь обитателей трущоб легче; конечно, больше не приходилось подпрыгивать на месте, чтобы согреться, но снежные сугробы под лучами весеннего солнца мигом превратились в целые потоки грязной каши. Ноги тонули в холодном месиве по самую щиколотку, и как не прихватывай юбки, уже через несколько минут подол насквозь пропитывался водой. Берте из – за хромоты приходилось тяжелее всех, стоило бедняжке нащупать правой ногой твердую почву, как левая оказывалась по щиколотку в луже, и сабо тотчас наполнялось водой, словно таз для умывания. Но никому не было до этого никакого дела. Вот еще нежности, мокрая одежда! К тому же промокшей насквозь маленькой хромуше охотнее дадут несколько су, уж больно жалостный у нее вид.

И Берта, насобирав изрядную сумму, преспокойно вновь отправлялась в трактир. Из сострадания кухарки частенько пускали девочку в кухню, где она устраивалась поближе к плите. Пока она с наслаждением уплетала горячий суп, от мокрого подола поднимались струйки пара.

Увалень Готран собирал дань два раза в день: в полдень и после вечерней мессы. Берта успела расстаться с деньгами, что выклянчивала с самого утра, и уныло брела по узкой улочке в квартале ремесленников. До арки, где она хранила свой клад, было далеко, и девочка успела изрядно проголодаться и замерзнуть. Возле лавки бакалейщика стояла аккуратная повозка; опрятный работник с непокрытой головой и пышными усами седлал лошадь. Вскоре из дома вышла женщина в длинной накидке из полушерстянки и баулом, обвязанным бечевкой. Она уложила поклажу в повозку и протянула работнику монету.

– Готово, Марциал? – Вот плата за сено и сарай для моей лошадки.

– Благодарю, госпожа Мартен, – поклонился работник. – Стало быть, отправитесь домой, так и не погостив толком?

– Да, Марциал, с меня достаточно, ноги моей здесь больше не будет! Я так и заявила с утра дочери и зятю, этому пройдохе Огюстену! Я слышать о них больше не желаю!

Берта смекнула, что можно поживиться и как всегда, припадая на левую ногу, заковыляла к женщине, заранее состроив слезливую гримаску.

– Добрая госпожа, – заученно писклявым голосом прогнусила она, – Смилуйтесь над бедной калекой, два – три су – не такие большие деньги для вас, а мне бы помогли не помереть с голоду.

– Пошла прочь, паршивая попрошайка, – крикнул работник. – Не вздумайте давать денег, госпожа Мартен, весь город так и кишит этими лгунишками, что изображают увечных и больных, лишь бы выманить пару монет.

– Если ты слепой, словно крот, так найми себе поводыря! – Грубо огрызнулась Берта, – Я не лгунья!

И девочка без всякого смущения задрала свою жалкую юбчонку до колен.

Работник, опешив от резких слов, только рот открыл, а женщина, нахмурившись, подошла к Берте.

– Негоже девочке задирать юбки посреди улицы, правду можно доказать и словами.

– А что же мне делать, если я и впрямь хромая? – Насупилась Берта.

– Бедняжка, есть у тебя родители?

– Ха, будь у меня семья, стала бы я таскаться по сырым грязным улицам до самого вечера?

– Сколь же тебе лет, детка?

– Думаю, скоро сравняется семь, мадам.

– Удивительно, – покачала головой госпожа Мартен, – Если бы ты была опрятно одета и чисто умыта, то походила бы на мою пропащую дочку, когда она была такой маленькой, как ты. Так ты и впрямь сирота, малышка?

– Я могу поклясться на распятии, видите, у меня даже крестик есть. – Пробормотала Берта, выуживая из – за пазухи грязный шнурок.

– Ах, Святая Урсула, вот несчастье. Послушай, детка, я бы взяла тебя с собой. Я живу одна, с тех пор как моя дочь вышла замуж и переехала в город, а муж мой помер в прошлом году. И вечерами уж очень тоскливо делается на душе. Вот и подумалось, не взять ли приемыша.

Маленькое сердечко подпрыгнуло от радости. Вот удача, ее давно так и подмывало сбежать, но ускользнуть от соглядатаев Каторжника не так – то просто. Неужто Господь решил подарить ей такую возможность? Кто из прислужников хозяина обратит внимание на повозку? Лишь бы уехать подальше от города, а уж от мадам, что развесила уши и пожалела, сбежать будет легче легкого. И Берта тотчас согласно кивнула.

– Ну, не будем медлить, до моей деревни путь неблизкий, я хотела добраться до постоялого двора засветло. – Сказала женщина, приоткрыв полу повозки.

Берта юркнула внутрь и сквозь щелочку увидала, как на улице показалась пара ребятишек и Готран. Девочка похолодела от страха и замерла, затаив дыхание.