Инесса Рэй Индиго - Цепной волк. Антифа-детектив

– Очень хорошо, что знаете, – похвалил строгий педагог, упорно воспринимавший идентичных внешне, но разных по характеру братьев, как общую массу, – все обязаны знать с малых лет важнейшие вехи истории мира и войн. В особенности на живом примере, при помощи игр и исторических реконструкций, чтобы всё представлять воочию и учиться на чужих ошибках.

Завидев первые каменные плиты с подобными английскому Стоунхенджу дольменами, наставник впервые сбавил темп, чтобы перевести дух и, выпрямившись во весь свой незначительный рост, стал подниматься медленно с надменно приподнятой головой, на которой росли чуть поседевшие серые волосы, похожие на волчью шерсть. Так он сравнялся с идущими по обе стороны малышами и стал излагать легенды древности заметно тише:

– Аристотель воспитал одного из лучших мировых воинов потому, что предпочитал также, как и я учить наукам во время прогулок на природе к священным или историческим местах, таким, как греческий Ликейский холм. Подобно тому, как и я своих учеников посвящаю на магической вершине предков Готтан, Аристотель посвящал новобранцев на той самой священной горе Ликеон, где находилось изваяние древнегреческого бога Аполлона Ликейского. Его всегда изображали с верными волками. Гнозис неизменно должен закрепляться на таких местах силы, в древних святилищах и языческих капищах. В те античные времена методы обучения Аристотеля и его вечного оппонента Платона, преподававшего в божественной роще Академа, были самыми совершенными методами. Потому модели их школ распространились в массы, дав основу и название современным учебным заведениям. А теперь догадайтесь, под какими общими определениями эти заведения известны нам всем? – спросил университетский преподаватель у своих малолетних неофитов, резко развернувшись к ним лицом. Но даже, если семилетние крохи обладали бы сверхъестественной догадливостью, то под этим прожигающим взглядом лектора, сухожильная наружность которого в лиловом полумраке приобретала пугающие черты, не могли выдавить из себя и звука.

– Болваны! – обрушил он свой гнев, от чего мальчики, одновременно вздрогнув, словно гномы ужались в размерах от страха, который наводил этот уничтожающий бас и пылающие ненавистью глаза психопата, – Что онемели и вылупились?! Ни черта не знаете, ни черта не учите, дегенераты проклятые! Эти школы Аристотеля и Платона дошли до наших дней, как лицеи и академии! Только это всего лишь названия, за которыми скрывается земная ничтожность, бесполезность и корысть! Нынче не сохранена сакральность методики и знаний, и до них не дотягиваете вы и всё прочее двуногое содержимое этих учреждений. Вперёд за мной! – не щадя свои давно сорванные связки, грозно приказал разочарованный наставник и направился вверх к полуразрушенным каменным идолам, окружавшим верхушку холма с солярными литографиями и руническими символами. А дети, словно порабощённые неведомым магнетизмом этого ужасного человека, не смели отклоняться от заданного курса и засеменили следом. Не глядя на них, Римус заметил это и, уже чуть усмирив своё мизантропское бешенство, самодовольно усмехнулся, – Между прочим, согласно легендарным скандинавским сказаниям верховного бога воинственных германцев Одина тоже сопровождали два преданных боевых волка. Одного звали Гери, а другого Фреки. Они, конечно, были единоутробными братьями, как вы и, как основатели Вечного города, вскормленные волчицей Ромул и Рем.

– Э…м… Это значит их второй мамой стала волчица и они сами стали, как волки? – рискнул задать вопрос первый мальчишка, который всё же продолжал с тревогой оборачиваться назад и поглядывать на свои наручные часики, но боялся разъярить своим побегом строгого педагога, который и затылком видел ничуть не хуже, чем своими вечно прищуренными глазами.

– Конечно, так они стали волками, это вскоре и доказал сильнейший из братьев Ромул, убивший слабого Рема. Просто взял свою власть, ведь она должна быть единоличной и безраздельной. Вижу, что близость древнего святилища пробуждает хотя бы в одном из вас зачатки мышления, – отметил наставник с фирменным жгучим презрением, которым была приправлена даже его похвала, – я буду звать тебя Гери.

– Но меня зовут Егор…

– Потому я тебя и выбрал. Это одно и то же имя, только в разных этнических трактовках и обозначает избранного волком, как великим богом войны и огня. Святой Егорий – это волчий пастырь, что в зубах у него, то Бог ниспосылает истинным охотникам. Что же он преподнесёт мне в этот день осеннего равноденствия, в первую луну месяца жатвы? – с ухмылкой задался риторическим вопросом учитель, обводя глазами арену природного святилища, на пороге которого застыла троица.