Андрей Киселев - На краю Вселенной

Вообще, Виктор не любил всякие светские приемы и прочие празднества. Но, вот, пообщаться, где-нибудь наедине с тем, с кем ему было, не без интересно пообщаться, он любил с удовольствием. И таким был сейчас мистер Джексон.

Американец как многие теперь Виктору известные в Майами и по всей Америке бизнес воротилы. Тоже со своими миллиардами и предприятиями.

И надо было с ним Виктору завязывать отношения по партнерству в сфере судостроительства.

Отличный и продуктивный бизнес, как считал Виктор, и Джексон ему даже сам по себе импонировал как зарубежный продвинутый и современный капиталист. И бизнес был, что надо. Миллиарды так и текли в карман со строительства, например, тех вот таких как у него громадных богатых для богатых людей Америки яхт.

И вот он, и мистер Джексон и их семьи уже общались далеко от берегов у одного из скалистых островков заселенных шумными крикливыми чайками и острокрылыми альбатросами. На большой огромной, просто дорогущей океанской белоснежной яхте.

В домашних пышных пижамах, они сидели оба за большим уставленным винами и омарами столом и, потягивая из трубочек напитки, заключали сделку. Здесь же были и официанты, и вся прислуга яхты, и подручные с обеих сторон из банков и предприятий.

Наверху поднявшись из кают и трюма, стояла его дочка Ленка. Она вышла как-то, не очень заметно и смотрела на отца и мистера Джексона. С высоты выпуклого рубочного обтекателя яхты на потягивающих ароматные прохладительные напитки на верхней прогулочной палубе под большим от яркого и жаркого солнца навесом.

За почти, круглым большим столом с дорогими итальянскими и европейскими винами. Она видимо, специально, так вот, подкралась и смотрела на них сидящих за тем столом с ценными бумагами. Ленка стояла и смотрела на отца и мистера Джексона, тихо и незаметно. А они ее совсем, пока еще не видели.

— Папуля — произнесла она отцу — Ты покупаться, не желаешь?

— Да нет, дочка — увидев ее стоящую, почти над собой на верхней палубе яхты, произнес Виктор.

Мистер Джексон, резко повернув голову, посмотрел на Ленку из-под больших зеркальных черных солнцезащитных очков.

— Видишь, отцу пока некогда — произнес Виктор — Лучше маму пригласи или миссис Розалинду Джексон.

Она, Ленка, похоже, специально, так встала повыше. Было, похоже, она хотела произвести впечатление на мистера Джексона своей полунаготой, как будущая невеста его сына Билла. У Ленки были с Биллом отношения. Правда, не такие близкие, но все же, они нравились друг другу. И Ленка, вероятно, хотела очаровать своего будущего потенциального тестя своими девичьими прелестями. Выставляя вперед, и выгибаясь в спине свой округлый красивый с пупком голый загорелый животик над узким пояском плавок. И красивые девичьи в легком загаре бедра. Это было очевидно и Виктор, как отец это подметил. Да и мистеру Джексону стало все понятно.

Ленка была довольно, миленькой и фигурка у нее была ничего.

Особенно в этом купальнике бикини. С аккуратной полненькой девичьей грудью. Широкая в бедрах с полными красивыми ножками и овальным красивым голым животиком. Которым она, выпячиваясь, стояла в направлении своего отца Виктора и мистера Джексона. И в, котором торчала на пупке драгоценная бриллиантовая брошка. Не считая, золотых больших колечками сережек в ее девичьих ушах под светлыми, практически белыми, спадающими на загорелые плечи и гибкую узкую девичью спину вьющимися на ветру волосами.

Ленка светленькая блондинка. С тонкими черными бровями и синими, как океан красивыми глазами. Вся в свою мать сорокапятилетнюю Ирину.

Тоже блондинку. Была еще совсем маленькой, когда родители оказались в этой Америке в Майами. Она выросла уже здесь в Америке. Вот только, Виктор, почему-то плохо, как в тумане это помнил.

Как будто, наблюдая это со стороны. Он помнил, где-то глубоко в памяти свой приезд сюда. И которого, ему по сей день казалось, не было совсем. Он лишь помнил Майами и, что он уже миллиардер. А вот все прошлое было каким-то не совсем ему естественным. Но, он его помнил, как и рождение дочери еще там, в разрушенной перестройкой своей стране.

И он смотрел сам очарованный своей дочерью Ленкой. На этом ярком жарком солнце. И видно было, как горели синие чуть прищуренные от яркого солнца глаза ее. И была легкая улыбка на аленьких пухленьких ее губках.

— Они тоже, не могут — произнесла Ленка — У них там, как и у вас, свои женские заморочки. Между собой женщинами.