Андрей Киселев - В шаге от Рая

Ментально-астральная в виде голубоватого яркого в его теле свечения энергия Ангела не давала умереть сыну Божьему.

— Я! Я не могу! — плакала над ним Алина. И тогда Миленхирим на глазах у Александра схватил ее за плечи и тряхнул перед собой — Дурра! Ты что не видишь, он будет мучиться вечно! Из-за тебя дурра!

Из-за тебя! Александр, было, хотел вступиться за измученную страхами и любовью молодую девчонку, но Миленхирим сказал ему — Стоять! И он остановился как вкопанный, не смея ближе подходить даже.

— Смотри! — Миленхирим развернул Алину за плечи перед собой лицом к Элоиму — Это по твоей вине страдает мой брат! Ты виновата сука земная в его страданиях и должна выправить ошибку! И спасти его от мучений! Быстро взяла нож! — и он толкнул на колени перед Элоимом Алину, где лежал им брошенный теперь окровавленный кровью Изигири нож. Она взяла его трясущимися от дрожжи девичьими руками. И склонилась к Элоиму — Прости моя любовь меня! — пролепетала она ему.

— У нас нет другого выхода, как только этот!

— Я знаю, Алина. Моя ненаглядная, Алина — сказал тихо он и посмотрел на нее измученным влюбленным тоже взглядом. Посмотрел в ее девичьи синие глаза. Глаза в слезах его молодой любовницы и танцовщицы. О которой мечтал совсем недавно. Мечтал о их любви.

Любви в этом его храме. И в этом белом живом ползущем тумане. Он вспомнил их первую любовную ночь и ее ласки и эти нежные, держащие теперь этот кровавый острый как бритва нож девичьи руки. Ее нагое перед ним тело, раскинутые по сторонам на этом каменном ложе любви в жажде слияния с ним в жарком сексе ее Алины полные и стройные ноги.

И девичьи с торчащими от страстного возбуждения сосками полные в жарком страстном дыхании груди. Само Алины дыхание в его лицо, наклонившегося любовника к ее девичьим грудям. Ее девственную промежность и ее стоны, ее стоны и его стоны под сводами этого каменного полуразрушенного похожего на церковь храма.

— Я готов, любимая — он прошептал ей через рвущую его тело Ангела и тело Демона боль — Я готов моя любимая Алина. Алина подняла мокрый еще от крови обезглавленной Изигири, острый разделочный секач нож. Она подняла его над своей растрепанной темными волосами девичьей головой. Под жестким и безжалостным надзором Миленхирима. И смотрящего, и жалеющего ее, и ее любовь Александра. Она произнесла — Господи освободи его! — прокричала в отчаянии и в слезах Алина. Придавая себе храбрости в этот самый ужасный для нее момент — Освободи его от мук! Господи прошу тебя! Он осознал свою перед тобой вину! Пощади его! Я прощаю его! Я земная женщина за все прощаю его! Прощаю ради нашей общей запрещенной любви! Любви Ангела и человека! Я отпускаю его от себя! — и она, проливая свои горькие по своему любимому девичьи слезы, ударила, секачом в трясущихся от дрожжи руках по шее несколько раз Элоима.

Его голова, брызжа черной ледяной кровью, откатилась от тела и в миг, закаменела, как и он сам, а душа отправилась прямо к Богу к Райским кущам, где были его братья. Где были все близ Божьего трона Ангелы.

Элоим, умер быстро. Его обезглавленное тело практически не дернулось после того как потеряло голову. Тут же вспыхнув ярким огнем горящего пламени, оно превратилось тоже в пепельный прах и развеялось само, как и пепел Изигири в воздухе в незримом воздушном вихре над полом храма. Затем на этом месте, где лежал Элоим напротив Алины вспыхнул ослепительной яркости светящийся длинными живыми шевелящимися лучами голубого цвета шар. Он, вспыхнув ярким ослепительным голубым светящимся живыми светом, охватил склонившуюся и стоящую на коленях гибкую девичью фигуру Алины. Яркая ментально-астральная энергия уже самого Ангела Элоима обняла напоследок всю целиком Алину. Она даже почувствовала на своей спине его горячие теперь мужские покидающего ее любовника руки и услышала его последние слова. Нежные и ласковые слова любящего ее первого в жизни мужчины — Прощай моя Алина! Прощай навсегда! Я всегда буду помнить о тебе, и любить тебя вечно нашей жаркой страстной любовью!

Я эту нашу любовь сохраню на века! У Трона моего Отца! И может когда придет время, я снова увижу тебя, но уже не здесь, а в другом мире, мире любви и вечной жизни! Прощай Алина! — и он устремился вверх к потолку ее комнаты. Ослепляя ее и Александра своим ярким ослепительным лучистым голубоватым живым светом Ангела. Затем он растворился там под потолком в самом воздухе ее комнаты и его не стало. Алина выронила разделочный окровавленный черной пролитой Инкуба кровью нож на пол и заплакала. Заплакала навзрыд. Закрыв лицо своими девичьими руками, и склонившись к тому месту, где лежал недавно Элоим. Все сразу вокруг стало меняться. Исчез тот черный вокруг их покореженный и исковерканный корявый страшный лес. Он растворился в пространстве вместе с тем сдавленным спрессованным как бы в одном собравшемся этом месте воздухом. Исчез и белый, ползущий по его пологу живой туман вместе с рушащимся окончательно прямо на глазах с грохотом готическим каменным храмом.