Андрей Киселев: Волчий хутор

— Дядя Дима, а когда прилетите, мы поиграем в футбол? — Васек прокричал и побежал к надевающему парашют лейтенанту Арсентьеву. И прижался к нему как к родному отцу. Дмитрий прижал мальца руками к себе и сказал — Поиграем, Васек.

Поиграем. Вот только слетаем в гости к фрицам и поиграем. Мы скоро Сережка. Он повернулся к своему командиру капитану Аниканову и механикам их Яков. Капитан, тоже подошел к мальчишке. И поднял его на руках.

— Василий — он ему серьезно сказал — Следи за порядком здесь без нас. И ни давай расслабляться этим вот двоим оболтусам. Он показал кивком головы на их механиков. Те заулыбались, понимая шутку комеска.

— А то, они тут без нас что хотят, то и делают. Гонять некому.

Ходят без дела по аэродрому и баклуши бьют. Ты им работу тут найди. Васек кивнул головой и произнес — Хорошо, дядя Сережа.

— Вот и прекрасно — произнес, сдерживая возникшее перед полетом недоброе настроение и волнение Арсентьев Дмитрий. Он отпустил мальца на землю.

— Пора лететь Дима — произнес капитан Аниканов Сергей. — Пока еще висит туман. И солнце не встало. Фрицы, пока еще спят. К обеду вернемся. Сверим часы. И они оба, подняв перед собой руки, посмотрели на наручные часы.

— Половина восьмого — сказал поправляя кобуру на ремне с ТТ комеск Аниканов, застегивая на подбородке свой с пилотными очками шлемофон летчика.

— И у меня также — ответил ему Арсентьев, делая, тоже самое.

— По самолетам — скомандовал капитан. И они с одетыми парашютами направились к заправленным с полными баками и проверенным в плане комплектации боезапаса и механики их механиками боевым якам. Провожаемые сыном полка Васьком и своими механиками.

Из сельской комендатуры, что была расположена в захваченной немцами сельской школы, выскочил Хлыст.

— Дрыка, Жабу нашего не видел! — обратился он к другому полицаю.

— Нет, Хлыст — ответил Дрыка — С раннего утра его где-то нет.

Понятия не имею, куда умыкнул урод.

— Искать это козла надо — пояснил ему Хлыст как самый над ними старший — Искать. Пока Когель не узнал. Он и так, тогда в том году двоих своих потерял из пехоты. Сгинули бесследно. Говорят в районе Волчьего хутора. Нашли тот гусеничный мотоцикл, а их как хером сдуло. Мимо сельской комендатуры в которой расположился штаб немецкой пехоты и танкового корпуса, прямо по середине исполосованной колесами машин с бортовыми номерами и крестами в пятнистом камуфляже. Их гусеницами танков улицы. Пробежался, хрюкая и фыркая с отвисшим до земли брюхом свиной боров. Боров Борька, старосты деревни Серафима Кожубы. Он, брел с края деревни, от сгоревших ферм.

Мимо такого же сожженного полицаями и немцами сельского сельсовета.

Этот боров, единственный остался на всю деревню, пока еще живой, как и корова, Зорька у местной жительницы Анны Семагиной и ее дочери Симки, которых не съели еще немцы за время двухлетнего своего пребывания в Снежнице. Снежница была деревня без полей и колхоза. И среди леса.

Единственная такая вот, деревня вблизи реки Березены. В Снежнице разводили до войны кур да свиней. И все трудились до прихода немцев по выращиванию животины. И занимались поставкой мяса в центр. Через соседние деревни вместе с пшеницей и прочими зерновыми. Деревня была не шибко большая и небольшими хуторами вдоль одной единственной улицы между домами. По которой, и брел старый, и никому уже ненужный боров старосты Кожубы. Полицаи, молча, проводили этого уже порядком старого борова под издевательства и смешки стоящих немецких, здесь же мотоциклистов, и продолжили разговор.

— Ну и, что — ответил Дрыка — Повесили двух за них селян и все.

— А за этого урода, нас повесят, понял идиот? — выругался на Дрыку Хлыст — Может его партизаны выкрали. И допрашивают у себя в лесной берлоге. Хлыст докурил папиросу и сплюнув под ноги себе произнес — Нужен староста, этот гребаный Кожуба. Может, он у него или старик, может его, где-нибудь видел последний раз. Он взял за воротник Дрыку.

— Короче. Дуй к нем — он, приблизив лицом Дрыку к своему лицу, тихо произнес — И узнай, хоть, что-нибудь. Пусть с селянами побазарит. И порыщет по округе. Вплоть до Волчьего хутора.

— Туда, он и эти сельские ни за что не пойдут — ответил Дрыка.

— Пойдут, если Когель искать начнет — ответил полушепотом Дрыке Хлыст. Эти чертовы партизаны. И нас повесят вместо этих селян, за этого Жабу. Он к нам сам, знаешь как относится. Как к помоям. Мы для них, такая, же мразь, как и эти все селяне! Даже, хуже! И доверие надо зарабатывать, Дрыка. Он дернул за воротник полицая. И толкнул от себя, громко произнес.