Андрей Киселев - Волчий хутор

Снова любви и крови. И он хочет вырваться наружу из этих черных бревенчатых стен. И из-под низкого банного потолка. Этот невероятный прилив необычных чудодейственных сил внутри его тела. Нагого молодого мужского но уже наполовину только человеческого тела. Эта яркая желтая Луна и ее яркий свет, падающий через узкое окно бани. И, освещающие их ночную обрядовую волчью любовную оргию. Оргию под волчий вой на все болото. Их обросшие шерстью волчьи тела слились в одно целое под крышей бревенчатой бани. Он теперь превратился в волка, как и они. И был снова в теле волка. Он чувствовал теперь все. И слышал теперь все. Все на расстоянии. Он даже услышал приближение надвигающейся на лес грозы.

И затихающие перед ней все лесные звуки. Его дикий вырвавшийся из него волчий вой подхватывали те, кто стоял вокруг той бани. От этого воя сотрясался болотный, ночной лес. И он долетал до самой Снежницы, пугая всех, кто не спал в ту ночь. Особенно немцев. Даже оберполковник Гюнтер Когель соскочил с постели, и выбежал на крыльцо из одного сельского недалеко от школы комендатуры дома, где он подселился к одной из жительниц деревни. Он вместе с адьютантом фельтфебелем выскочил на крыльцо с парабеллумом в руках и оторопело смотрел в ту сторону селения, где было то волчье болото, и был Волчий хутор. Почти все немцы повыскакивали, кто, в чем на улицу Снежницы громко по-своему напугано что-то говоря. Вместе с напуганными не меньше селянами они стояли и смотрели туда, откуда доносился до их ушей волчий вой. В покошенном деревенском коровнике Пелагиных замычала напуганная снова корова Зорька. Забился под подворотню единственный на всю деревню оставшийся в живых чудом петух Тимошка. Он еще по дороге вырвался из рук бегущей обратно домой Симки. И, опередив ее, залез напуганный, и притих под досками деревенского домашнего порога. А на горизонте собиралась страшная гроза. Летняя ночная гроза и сверкали молнии, тоже громко грохоча под фронтовую канонаду, где-то там, у линии фронта. Этот волчий вой напугал и самого Дрыку. Он и так был напуган такой вот неожиданной встречей с лесным ужасом болота, а тут еще этот кошмарный многоголосый волчий вой. Дрыка прижался к сосне и заткнул руками уши. Его горящий фонарик упал в болотную топь под его ногами и потух. Наступила полная темнота, и она окружила Дрыку. А гроза на горизонте разрасталась как война с невиданной силой.

Гроза с проливным дождем. Этой летней и темной ночью. Она приближалась быстро и грозилась захватить Дрыку прямо на болоте. А он этого пока еще не знал и не видел ее приближение. Он брел по болоту, осторожно ступая по намеченной тропинке. Тропинке известной только одному ему. Он светил карманным фонариком впереди себя и путаясь ногами в сапогах в водной растительности болота. Он спешил к ней. Она велела ему явиться к ней этой ночью. Для чего он не знал, но был вынужден подчиниться. У Дрыки было не выгодное по сравнению с тем же Прыщем положение.

Он как слуга принадлежал той лесной волчице и служил ей. Он не мог об этом рассказать никому вообще в деревне. За свое тогда в болоте спасение она потребовала услуги от него. И вот он уже практически все два года служил ей. Он привел ей двух немцев из деревни в свое искупление, но ей было этого мало. И она заставляла его еще и еще.

Пропало несколько сельских жителей, которых никто и не искал. Селяне боялись всего. И немцев и этого болота. И теперь она вызвала его к себе зачем-то, позвав явившейся тенью к нему волка. И, он, собирая на ноги всю болотную траву, в тайне, от всех в Снежнице, брел по ее ночному болоту. В то время как на другой стороне деревни Снежницы глубоко в лесу собирался для удара по деревне большой партизанский отряд. Совместно с регулярными Советскими войсками они стремились отбить у немцев Снежницы. И совершить окружение фашистких войск и танковую бригаду СС стоящую в деревне. Они должны были ворваться с окраины леса в деревню под утро. А со стороны въезда в селение по основной дороге должны были ворваться Советские танки. Это по расчетам командования должно стать полной неожиданностью для немцев. Они так предполагали, подключив с воздуха для общего удара штурмовую авиацию. Но фашисты уже были в курсе нападения благодаря почившему от рук, своих, же полицаев предателя старосты Кожубы Серафима. Да и надвигающаяся непогода станет препятствием скорого овладения этой белорусской деревней. Никто еще не знал, что вылет авиации будет не возможен вообще из-за полной темноты и нулевой над селением видимости. Авиация вообще простоит в стороне от поля боя, как наша, так и немецкая. И поддержки с воздуха не будет. И может оно и даже к лучшему. Огромная туча собиралась на горизонте, и шла через фронтовую границу, полыхая молниями и грохотом раскатов грома, поливая окопы немцев и русских на фронтовой линии военного соприкосновения обеих вооруженных противоборствующих частей. Она, катилась на Снежницы. И на окружающий селение дремучий белорусский лес. Она несла тонны летней теплой в себе воды на спящую ночную деревню и Волчье болото.