Андрей Киселев - Волчий хутор

— Видно тут нам и ночевать сегодня — произнесла уже спокойно Варвара.

— Нас правда расстреляют, Варя?! — в отчаяние спросила Варвару Семину Пелагея Зимина.

— Не знаю, Пелагея — ответила ей Варвара Семина — Не знаю, но ждать чего-то хорошего не стоит. Она прижала своих детей плотнее к себе, согревая их своим телом.

Капитан Аниканов Сергей вернулся на свой полковой аэродром. Он посадил машину, прямо, почти поперек взлетной полосы. И прокатившись на ней до самого края, впрыгнул из кабины продырявленного Мессершмиттом до самого хвоста Яка. К нему подлетели оба механика. Он им ничего не сказал. И прямиком бросился в свой штаб авиаполка. К своему командиру полка полковнику Захарченко. Он бегом спустился в штабную насыпную большую землянку.

И став, перед полковником по стойке смирно, приложив к шлемофону расправленную кисть правой руки, доложил — Задание выполнено т оварищ полковник! Танки сняты и все немцы в Снежницах.

— Очень хорошо, капитан — довольно ответил Аниканову Захарченко. И переспросил — Все целы? Как Арсентьев?

— Не вернулся Арсеньев — тихо доложил полковнику Сергей Аниканов — Сбит над самой Снежницей.

— Как случилось? — он, тоже понизив голос, с тревогой спросил Аниканова — Рассказывай. Аниканов Сергей, потупив взор, рассказал Захарченко про то, как на подлете пришлось сделать пару лишних кругов из-за тумана над селением. И из-за этого впоследствии они столкнулись с Мессерами охотниками уже над лесом и болотами, чуть в стороне от Снежницы. Как оба приняли бой. И как Арсентьева сбил немец в лобовой.

— Я видел его на парашюте, товарищ полковник — сказал Аниканов Захарченко — Я видел его над теми болотами и лесом. Он выпрыгнул из падающего Яка.

— Думаешь, он жив? — спросил его полковник Захарченко.

— Да, товарищ полковник! — сказал громко Сергей — Он там на болотах. Нужно его спасти, товарищ полковник. Он может угодить в плен, и выбраться с тех болот не сможет сам. Я думаю надо подключить пехотную разведку. И выручить его из того леса.

— Это исключено сейчас, капитан Аниканов — сказал Сергею Захарченко — Там сплошные болота. И, даже если он живой его нам сейчас никак не выручить. Но, и немцы его вряд ли получат. Я думаю, он там отсидится до наступления наших на Снежницы.

— Но, он! — сказал, возражая полковнику, и поправил сам себя капитан Аниканов — Но, Арсентьев, товарищ полковник ранен! Он мне по рации сообщил перед прыжком с парашютом! Ему требуется помощь!

— Успокойтесь, товарищ капитан — уже в приказном порядке сказал полковник Захарченко — Вашему другу никто сейчас как бы вы не хотели, никто не поможет. Он на вражеской территории. Остается надеяться, что немцы до него не доберутся — и он уже спокойнее продолжил — Идите в подразделение и выберете на свое усмотрение себе ведомого, по моему разрешению. Вам нужен ведомый. На время нашего наступления на Минск. И он, повысив голос, сказал Аниканову — И ни каких возражений!

Понял меня, капитан.

— Идите — произнес командно полковник Захарченко.

— Но — было хотел возразить Аниканов.

— Никаких, но — ответил ему, прерывая его Захарченко — Я приказываю, идите.

— Товарищ, полковник — произнес Аниканов.

— Идите — произнес еще раз полковник. Аниканов отдал честь и повернулся. Он хотел было выйти из штабной землянки, но, все же уходя уже удверей из землянки повернувшись снова к полковнику, произнес полковнику Захарченко — Мы с Дмитрием были боевыми друзьями. И я не могу это так оставить.

— Я вас понимаю, капитан — сказал ему стоя уже у стола с картой полковник Захарченко — Я знаю о вашей боевой дружбе. Но война есть война. И нечего нюни распускать! Следуйте в роту и без вопросов! — он скомандовал Аниканову — Смирно! Кругом! И марш в Роту!

Она стояла у высокого плетеного из тонких прутьев плетня своего болотного охотничьего хутора. Утром поднявшись, рано и подойдя к плетеному своему забору. Где-то там, далеко от ее этого закрытого для посещения другими непрошенными гостями мира, был другой мир. Мир войны. Войны пришедшей в эти ее древние края. И, где-то там, сейчас на окраине болота, прячась за березняком и соснами, был ее двойник. Ее вторая серая призрачная тень волка. Она обшаривала, снова свои волчьи болота. Она всегда так делала стоя у плетеной ограды островного своего Волчьего хутора. Она так всегда делала прежде явиться самой. Молодая женщина. Необычная женщина в старинном русском наряде и кокошнике. С длинной темно-русой толстой плетеной косой, стояла у самой ограды своего болотного хутора. Где кроме нее не было никого.