Бром: Крампус, Повелитель Йоля

Еще три выстрела. Джесс был совершенно уверен, что «Санте» конец, но, если в того и попали, он явно об этом не знал. Он отвесил одному из своих противников роскошный пинок, прямо в грудь, так, что тот упал на товарища и оба чуть не полетели с саней вниз. Пистолет вылетел у твари из рук и упал в снег. Другой «черт» ухватил мешок и сделал попытку спрыгнуть с саней. Человек с белой бородой испустил неистовый вопль, бросился на него и принялся избивать так, будто сорвался с цепи. Мощным ударом кулака он разнес «черту» нос. Хруст сломавшейся кости был отчетливо слышен даже в пикапе, далеко внизу. Черный человек обмяк, и «Санта» вырвал у него мешок – как раз в тот момент, как остальные всем скопом бросились на него.

Сани рванули вверх, по спирали, все быстрее и быстрее, и Джессу уже не было видно, что там происходит, слышны были только крики и вой, а сани, вращаясь все быстрее, уходили вверх. Он вышел из пикапа и, задрав голову, проводил взглядом уменьшающийся силуэт. Надвинулись тучи; опять шел снег. Очень скоро сани исчезли в ночном небе.

Тишина.

Джесс выдохнул.

– Твою мать, – он выковырял пачку сигарет из нагрудного кармана своей джинсовой куртки. Как раз тогда, как он нашел зажигалку, Джесс услышал какой-то звук и снова задрал голову. Кто-то кричал. Крик становился все громче, и вот в небе показалась какая-то черная крапинка, которая, кувыркаясь, летела к земле.

«Черт» рухнул аккурат на лобовое стекло «камаро», принадлежавшего парнишке Такеров, смяв капот и зажав, по всей видимости, клаксон – непрерывный истошный гудок далеко разносился по заснеженной улице.

Джесс едва успел сделать шаг по направлению к машине, как что-то, ломая нависшие ветки деревьев, рухнуло прямо на его трейлер, пробив крышу. Он обернулся как раз в тот момент, когда заднее окошко осыпалось осколками, а рождественская гирлянда свалилась вниз – и это чертова красная лампочка, наконец, погасла. Джесс повертел головой, не зная, куда бежать, потом снова двинулся к человеку, неподвижно лежащему на капоте машины.

Повсюду в трейлерах загорались огни, из дверей и окон высовывались головы.

Когда Джесс подошел к машине, гудок, наконец, замолк, издав перед этим какое-то жалостное блеянье, будто умирающая коза. Джесс посмотрел на темнокожего «черта» – только тот не был по-настоящему чернокожим, и чертом он тоже не был. На нем был грубо сшитый плащ, из, должно быть, медвежьей шкуры, а волосы и одежда – или, скорее, лохмотья – были вымазаны в чем-то черном, вроде смолы или сажи. Своим видом он напомнил Джессу шахтеров, когда они возвращались по вечерам после рабочей смены: лицо, руки, вся кожа – в засохшей подтеками корочке угольной пыли. А рога были просто коровьими, пришитыми по бокам капюшона. Но глаза – его глаза горели, в буквальном смысле – светились тусклым оранжевым огнем с черными пульсирующими точечками зрачков посередине. Эти глаза следили за Джессом, смотрели, как он огибает машину. Джесс заколебался, стоит ли подходить ближе. Странный человек поднял руку и потянулся к Джессу длинными, иззубренными ногтями. Открыл рот, попытался заговорить, но из губ только плеснуло кровавой пеной. Его рука упала и взгляд застыл, не мигая, упершись прямо в Джесса. Странные, пугающие глаза «черта» медленно погасли и стали карими – самыми обычными карими человеческими глазами.

– Нет, ну это вообще странно как-то, – сказал женский голос.

Джесс вздрогнул – рядом с ним стояла Филлис Такер, в ночной рубашке, в тапках и в охотничьей куртке своего мужа. Филлис было уже за семьдесят – маленькая, хрупкая пожилая дама; куртка смотрелась на ней скорее как пальто или шуба.

– Что?

– Говорю, это было странно.

Он рассеянно кивнул.

– Видал, как у него глаза изменились?

– Угу.

– Это было очень странно.

– Да, мэм, это уж точно.

Подошли еще несколько человек: они явно выбрались из дома, чтобы узнать, что тут происходит.

– Думаешь, он умер? – спросила Филлис.

– Мне кажется, да.

– Выглядит он мертвым.

– Да, похоже на то.

– Эй, Уэйд! – крикнула Филлис. – Вызови-ка «скорую»! Уэйд, слышишь меня?

– Слышу, слышу, – отозвался тот. – Трудно тебя не услышать. Они уже едут. Ну и холодина, гребись оно конем! Ты моей куртки не видела?

Подошли двое девчонок Пауэлл, подростки Тина и Трейси – они жили за три трейлера отсюда. За ними – сам Том Пауэлл и его жена Пэм. Пэм пыталась прикурить сигарету, не выпуская из рук пива, и при этом продолжала разговаривать по телефону.