Стивен Кинг - Оно. Том 2. Воссоединение

Она быстро повернулась к нему и одарила суровым взглядом. Кровь бросилась в лицо.

– И что ты хочешь этим сказать, Ричи Тозиер?

– Не бейте меня, миз Скавлет! – заверещал Ричи высоким, дрожащим Голосом Пиканинни, и в этот самый момент Билл с пугающей ясностью увидел мальчишку, которого знал; не ту оттесненную тень, что иной раз проступала сквозь взрослый образ Рича Тозиера, но человека, еще более реального, чем нынешний Ричи. – Не бейте меня! Позвольте мне пренисти вам исчо адин мятный джулеп 17 17 Джулеп – напиток из коньяка или виски с водой, сахаром, льдом и мятой. , миз Скавлет! Вы выпить его на крыльце, где чуть прохлаже! Не порите бедного малчыка!

– Ты ужасен, Ричи. – Голос Беверли звучал холодно. – Пора тебе повзрослеть.

Ричи посмотрел на нее, его улыбка медленно увяла, на лице отразилась неуверенность.

– Я думал, что повзрослел, пока не вернулся сюда.

– Рич, ты, возможно, самый успешный диджей Соединенных Штатов. – Майк продолжил тему. – Весь Лос-Анджелес кормится с твоей руки. Самые удачные у тебя две синдицированные программы, одна – Сорок лучших, вторая – что-то вроде Сорока бредовых…

– Думай, что говоришь, дурак, – заговорил Ричи Голосом мистера Ти 18 18 Мистер Ти (р. 1952 г., настоящее имя Лоренс Туро) – известный американский актер, которого помимо прочих достоинств отличают внушительные габариты. , но покраснел от удовольствия. – А не то поменяю тебе местами перед и зад. Проведу кулаком операцию на мозге. Я…

– Эдди, – Майк уже отвернулся от Ричи, – у тебя процветающая фирма по прокату лимузинов, и это в городе, где приходится расталкивать большие черные автомобили, переходя улицу. Каждую неделю в Большом Яблоке разоряются две компании по прокату лимузинов, но у тебя все прекрасно. Бен, ты, вероятно, лучший из молодых архитекторов во всем мире.

Бен открыл рот, возможно, чтобы запротестовать, и тут же резко закрыл.

Майк им всем улыбнулся, раскинул руки.

– Я никого не хочу смущать, но должен выложить все карты на стол. Есть люди, которые добиваются успеха молодыми, и есть люди, которые добиваются успеха в узких областях. Если бы таких людей не было, думаю, у всех давно бы опустились руки. Если бы такое произошло с кем-то одним из вас или двумя, мы могли бы списать это на совпадение. Но в нашем случае речь идет обо всех. Включая и Стэнли Уриса, который был самым успешным молодым бухгалтером в Атланте… то есть и на всем Юге. Мой вывод – ваш успех берет начало в том, что произошло здесь двадцать семь лет назад. Если б вы все надышались тогда асбестовой пыли и теперь у вас всех диагностировали бы рак легких, соотношение было бы не менее убедительным. Кто-нибудь хочет возразить?

Он смотрел на них. Они молчали.

– Со всеми понятно, кроме тебя, – наконец указал Билл. – Что случилось с тобой, Майки?

– Разве не очевидно? – он улыбнулся. – Я оставался здесь.

– Не давал погаснуть маяку, – добавил Бен. Билл вздрогнул, резко повернулся к нему, но Бен пристально смотрел на Майка и ничего не заметил. – И меня такой расклад не радует, Майк. Более того, при таком раскладе я чувствую себя говнюком.

– Аминь, – выдохнула Беверли.

Майк покачал головой:

– Вы не должны чувствовать за собой вину, никто. Или вы думаете, что я остался здесь по собственному выбору, точно так же, как вы, любой из вас, решил уехать? Черт, мы же были детьми. По той или иной причине ваши родители уехали из Дерри, а вас взяли с собой, как багаж. Мои родители остались. Это действительно был их выбор? Наши родители сами так решили? Не думаю. Кем принималось решение, кому уезжать, а кому оставаться? Решала удача? Судьба? Оно? Какая-то другая высшая сила? Не знаю. Но точно не мы. Поэтому нечего корить себя.

– Ты… не злишься? – застенчиво спросил Эдди.

– Я был слишком занят, чтобы злиться, – ответил Майк. – Долгое время я наблюдал и ждал… думаю, наблюдал и ждал задолго до того, как понял, что делаю, но последние пять лет или около того пребывал, можно сказать, в состоянии боевой готовности. С начала этого года я стал вести дневник. А когда человек пишет, он думает интенсивнее… а может, лучше сосредотачивается на главном. И когда я писал дневник, я среди прочего думал о природе Оно. Оно изменяется, мы это знаем. Я думаю, Оно манипулирует людьми и оставляет на людях свои отметины, только в силу того, что такая уж у Оно сущность – все равно что ты ощущаешь на себе запах скунса даже после того, как долго отмокал в ванне, если он «разрядился» где-то поблизости от тебя. Или как кузнечик метит твою ладонь, выделяя какую-то жижу, если ты его ловишь.