Цепеш - Поднимаясь из могилы

Судя по тому, с каким ядом Наставник плевался при одном упоминании Камариллы ни он сам, ни клан Цимитсу, к которому он принадлежал, в сию структуру явно не входили. Надо было срочно переводить разговор на другую тему:

– Понятно, судя по сказанному вами, клан Цимитсу в Камарилле не состоит.

– К счастью да, еще в XIV веке два клана, Цимитсу и Ласомбра, создали собственную организацию - Саббат. Сначала мы все еще оставались структурой внутри структуры, но противоречия между нами усиливались все больше и больше, так что к концу XV века мы стали полностью самостоятельны. Разумеется, ты хочешь узнать почему мы отделились. О нет, это не банальная грызня за власть, как может показаться с первого взгляда, все намного серьезнее. Конфликт разросся на глубинных уровнях, почти философских. В Камарилле слишком привыкли скрываться в тени, изображая из себя эдакую "мировую закулису". Пытаются корчить из себя добропорядочных членов общества, пряча то, что скрывать не следует - свою истинную суть.

– И что с того? - я искренне не понимал в чем тут проблема. - Нравится им так жить и пусть.

Выпущенные Ингваром когти заскрежетали по столу. оставляя глубокие следы:

– Они с упорством, достойным лучшего применения, заставляют Сородичей цепляться за осколки их смертной жизни, словно забыв о том, что все мы - следующая ступень развития. Горстка стоящих во главе Камариллы сковывает всех остальных своими законами, держа Красный Род на короткой цепи, мешая гармонично развиваться без всяких оглядок на так называемые "правила". И ладно если был бы какой-нибудь смысл столь тщательно скрывать свое существование, а то о нас и так знают слишком многие.

Странно, лично я до недавнего времени вовсе не подозревал о существовании Красного Рода. Слишком давно о вампирах не было практически никаких сведений, за исключением глупых фильмов, да церковных бредней. А их явно не стоило принимать во внимание.

–Знают, ученик, прекрасно знают, - повторил Ингвар. - Церковники прекрасно осведомлены о нашем существовании и находящиеся под их непосредственным руководством отряды Охотников ведут непрерывную войну с Красным Родом. Кстати, их очень неплохо обучают как боевым искусствам, так и магическому воздействию. Плюс к этому и поддержка мощью эгрегоров, что тоже весьма немаловажно. Наконец, боги, знаешь ли, тоже делятся силой со своими последователями. В общем, это серьезный противник и, в отличие от нас, имеющий почти неограниченные ресурсы для пополнения рядов.

– Но насколько я понимаю, источник для пополнения рядов один как для них, так и для нас - люди. В чем же разница?

– Разница есть. Подумай сам, из какого контингента церковники формируют свои ряды. Хорошенько подумай…

Интересный ребус. Попробуем размотать его, пусть и из чистого любопытства. Люди с какой внутренней сутью становятся последователями церковников? Ответ лежит на поверхности, он прямо напрашивается, достаточно лишь вспомнить те определения, которыми церковники называют свою паству, да и себя самих. "Бабы божьи", "агнцы божьи", "аз, недостойный" и тому подобные прелести. Религия "недостойных", религия рабов своего божества. Религия рабов? Религия для рабов? Религия, делающая свободных рабами и оставляющая рабов в прежнем состоянии? Пожалуй, верны все три предположения.

Религия рабов. Действительно, все признаются "рабами божьими". Запрещаются все суждения, так или иначе отличные от "генеральной линии". "Огнем и мечом, крестом и псалмом я выжгу память о себе на ваших спинах". Человеку уготована участь покорного раба перед "ликом Господним", роль "батарейки" в огромном христианском эгрегоре. Только такая судьба у склонившегося перед их богом и ничего иного ему не уготовано. Постулат изначального человеческого греха: "Человек грешен по природе своей". Изначально, для придания религии должной массовости они решили сделать ставку на низший слой, отбросы рода человеческого, то есть на рабов. Но даже здесь они не отступили от своих рабских заветов. Ведь не сказали они, что в небесной жизни все будут свободными. Ими был выдвинут другой принцип - ВСЕ являются "рабами божьими". То есть отрицался принцип свободы как таковой. Как тут не вспомнить знаменитого персидского поэта Омара Хайама, который писал: